Он смог лишь протянуть вслед ей руку. Словно мог схватить её, уменьшающуюся, пропадающую во тьме, сохранить её в своей ладони. Как когда-то, смеясь, обещал ей поймать луну и принести ей в ладони. Вернулся спустя два дня. С жемчужиной, которую так и не сказал где добыл. Луна в его ладони. Элизабет, уходящая во тьму. Её улыбка, когда она смеялась над его находчивостью. Её серьезность, когда отчитывала его и требовала вернуть жемчужину туда, где она должна быть. Его клятва, сковывающая его по рукам и ногам… И взгляд в Бездну. Без страха. Чего бояться безумцу, которого только что изодрали в клочья? Ох, он же и правда бы ринулся туда за ней. И до сих пор желал того, страстно, яростно… Но не мог. Ради неё же, не мог себе этого позволить. Роскошь идиотской, но благородной гибели была не для него, отныне и впредь.
  То, что осталось от Элизабет, улетает прочь. Оно легче воздуха. Разумеется, так всегда говорили в детстве. Ангелы бегают по траве, не пригибая её. Могут стоять у тебя на голове, а ты и не заметишь. И летают, как птицы. Улетают прочь. Оставляя тебя одного. Лишая тебя… Всего.

Не то, чтобы ей было нечем заняться ночью, но Артур вёл себя странно. Объяснять это Любовью конечно можно было, как это делала Вероника, ищущая его сейчас во всей Венеции и пытаясь разгадать тайну. На звон колокола пошла Ватсон. Вероника на западе, Холмс на Юге. Вошла в храм. Здесь было...странно. Будто бы...на войне. Ощущение именно такое же. Страх? Возможно. Она пошла вверх по лестнице. Достала револьвер. На всякий случай. Поворот. И...видит Артура. Успокаивается, а пистолет убирает. В конце-концов...но что-то не так. Явно не так. Хорошо, начнём, как обычно. Дальше по обстоятельствам.
— Сэр Ланкастер, а мы вас заискались. Прячетесь от громил ювелиров?
Ватсон обратила внимание на...кусок яблока. И рисунок. Странно. Очень странно. Пистолет на поясе. Просто на всякий случай.

  Голос прорвался сквозь пелену отторжения, отречения. Взгляд Артура, до того исследовавший рисунок, последний дар Элизабет, который ему предстоит ей “вернуть”, перешел на женщину, что отыскала его. Но это, наверное, не было тяжело сделать. А вот сам Артур… Он выглядит попросту ужасно. Воспаленные красные глаза, из которых всё ещё текут слезы. Он не знает, как их удержать. Бил затылком в камень, не преуспел. Только голова заболела. И всё как в тумане.
  — Нет. — Голос севший, сухой. Он сглатывает, ощущая. как пересохший рот снова наполняется слюной. Кажется, организм попросту швырнул все резервы на глаза. Дальше он говорит уже чуть лучше. Совсем чуть-чуть. — Сижу тут и надеюсь умереть. Увы, никто не желает мне помочь. — Он усмехнулся, точно это была шутка. Да ещё и хорошая шутка. А затем, проследив взгляд Ватсон, убрал кусок Яблока в сумку. Туда же затем положив и рисунок. Блокнот. Карандаш. Не оставив ничего более на полу. И, кажется, вздумывая подниматься.

Ватсон была програмтиком. Заметила кольцо, яблоко и рисунок. Не связывала. Без фактов нельзя строить теорию. Хо-ро-шо. Она садится перед ним, достаёт инструменты. Через увеличительное стекло смотрит в глаза. Потом — нащупывает пульс на горле. Убирает свою ладонь. Она одета в чёрный плащ.
— Боюсь, даже природа против. Однако, головокружение, боли есть? Признаюсь чесно, ваш вид меня настораживает, — она достала бутылку воды и протянула Артуру, — Поможет восстановить баланс. Пейте, она чистая. Я даже не притрагивалась.

  Смешно. Чертовски смешно. И… Даже по-своему внушительно. Она проверяет его, услышав о смерти. Потому что так вроде бы надо. Мало ли чего он в себя вкачал? Вдруг и вовсе решил с банши прыгнуть? Словно ему было бы это нужно.
   — Я здоров. Даже… Здоровее, чем был вчера. — Она не поймет. А он не будет объяснять. Но воду всё же принял, жадно глотая жидкость, которой сам же себя лишил. И поражаясь тому, как он вообще ещё может испытывать жажду. Голод. Да вообще всё, что связано с обычной жизнью. Разумеется, это очевидно, мир не пропадет и ничто не изменится от одной смерти, которая не задела никого в реальности, но всё же… Это было отрезвляюще, да. Продолжается их война. Продолжается всё, что они начали и что думают делать далее. Продолжается вечный ужас перед именем “Элизабет”. А Ватсон… Она все донесет Шерлоку. Или же нет?
   — Доктор… — Да, сейчас она именно доктор. Артур вытирает лицо рукавом, вновь. Протирает пальцами глаза, сгоняя с них и лишнее напряжение заодно. Голова всё так же болит. — Не говорите никому про то, что видели. Я связан обещанием отдать эти вещи.

В темноте Ватсон ни сразу заметила, что Артур выглядит…молодо. Она удивилась. Это было видно по её глазам. Её рука в перчатке, но кончики пальцев не прикрыты тканью. Заметила крест. Провела рукой по его лбу. Ни одной морщины…
— Да вы будто бы нашли источник молодости, Сэр Ланкастер… — она посмотрела в его глаза. Чуть отошла, пока Артур пил воду. Облокотилась на перила. И смотрела на Артуру. И с чего начать? Она не знает. Слишком много. Тогда…прямо. И пожалуй, просто. Он начал сам. Мрак. Ей становилось…не по себе. Всё слишком странно. Рисунок Императрицы, кусок Яблока, кольцо, молодость…Что происходит?
— Если вы можете мне глядя в глаза сказать, что Императрицы в городе нету, что вы не перешли на её сторону, не умудрились…это абсурдно! Шерлок выдвинул Гипотезу, что она здесь. Но это невозможно. Однако, у вас часть Яблока, хотя двадцать минут назад я видела Веронику с её частью. Подделка? Возможно. Как и рисунок Императрицы, который вижу впервые…Артур. Что происходит?

  Он услышал её. Открыл было рот, чтобы ответить, но вместо слов донесся лишь хриплый выдох. Снова слёзы в глазах. Снова. Опять. Почему он никак не может прекратить?! Он сжал кулаки, закрыл ими лицо. Императрицы нет в городе. Её вообще нет. Элизабет, его Элизабет, что же с ней стало… Он бьет себя по голове, превращая рыдание в краткий яростный вопль, глухой, не такой уж даже и громкий, рычащий…
  — Её нет в городе. Я… Прошу прощения. Её… Тут больше нет. — Разжатые кулаки открыли простой и мрачный факт. Руки Артура дрожат, когда он не обращает на них внимания. Заметив же это, он сцепил их в замок. Опять с дурацкой чрезмерностью, до побледневших костяшек.
— Я могу рассказать вам всё. Откровенно. Как на духу. Но только если вы поклянетесь мне, что Шерлок не узнает ни слова. Никто не узнает ни слова. И что вы не помешаете мне сделать то, что должно быть сделано. В ответ, с моей стороны… — Он выдохнул, поднял на неё взгляд, тоскливый, какой-то отстраненный. — Я не перешел на сторону Императрицы. Я не знаю, есть ли она в городе. Всё куда… Запутаннее. Я не сделал и не сделаю ничего предосудительного в отношении Сопротивления из за того, что случилось. Более того… Кажется, я могу его спасти. — Очередная беззащитная усмешка. Он не выглядит как человек, который способен достаточно вдумываться в слова, чтобы лгать.

На самом деле у Ватсон был большой опыт работы с наркоманами. Холмс частенько баловался. Однажды, он уклюкался какими-то лягушками с амазонки. И ему виделось, что он играл в шахматы с Дьяволом и выиграл его титул. Тогда она проносилась за ним по всему Лондону…Ватсон немного улыбнулась. Однако, всё равно осмотрелась. Вниз, сбоку. Если Элизабет мертва, они в заднице.
Слушает внимательно. Паранойя. Недоверчивость. Чем он уклюкался, что разгромил три ювелирные, напялил на себя кольцо… она подняла с полу второе кольцо. С чёрным бриллиантом.
— Я обещаю, что он не узнает. Артур, вы что, свадьбу тут проводили? – она выставила кольцо перед ним. Оно было…тёплым. Интересные были лягушки у Артура. Нужно проводить его к себе домой. О нём не знает Холмс. Отпоить чаем. Дать ему отоспаться. И говорить с ним на трезвую голову.

  Взгляд Артура стал холодным. Жестким. Рука явно двинулась к трости… Которая, кстати, так и осталась внизу. в храме, когда он её выронил. Не найдя оружия, он поднялся на ноги, одним слитным движением, словно потомственный акробат. Сам не понял, как это сделал. Но выглядело это жутко. И протянул руку. Пока что ещё просяще, пусть и с полусогнутыми пальцами, словно он готов вцепиться в её руку, а то и в её горло, лишь бы забрать эту вещь.
  — Это не ваше. И… Не моё. Бога ради, или отдайте его мне, или выбросьте прочь. Тотчас же.

Ватсон смущало. Артур явно использовал сильные препараты. Не его? Тогда чье? Его иллюзии? Забавно. Она подбросила кольцо Артуру. Посмотрела на него, даже немного сочувственно.
— Пойдемте ко мне домой. Холмс не знает о нём. У меня отличный Индийский чай. Отрезвляющий. И отличная кровать в гостевой. Отоспитесь. А потом расскажете о спасении. Хорошо, Артур? Со своей стороны я прикрою вас ото всех. Вам нечего боятся...все что нибудь пробовали. Я вот вообще лягушек из амазонки курила. Те ещё впечатления, хочу вам сказать

  Она принимала его за… Наркомана. Ну. а что. Идея хорошая. Возможно, он даже предпочел бы, чтобы это было правдой. Чтобы всё было лишь его иллюзией, бредом, созданным воспаленным мозгом. Но тогда ничто не объясняло кусок Яблока и картину. А значит, это было реальностью. Она сжал пойманное кольцо в кулаке и убрал в карман. С глаз долой. Оно осталось здесь. У его Элизабет в Бездне нет ничего, что напоминало бы о нём. Ох, он найдёт, о чём потолковать с Богом, когда преставится!
  — Я согласен. Но, можете не верить мне, но я ничего не употреблял. Но версия хороша. Многое объяснит. — Жуткая нереальность мира без его жены, без всего того кошмара, что только что произошёл, щекотала нервы. Всё было спокойно. Всё было хорошо. А он, словно после кровавой бойни, не мог собраться, не мог осознать мир вокруг. Просто ждал, когда в голове прояснится.

Ватсон подхватывает его под руку и уводит. Спускаясь по лестнице, продолжает.
— Всё — кроме яблока и вашего рисунка. Так рисует только Элизабет. Тайник? Если вы убили её, во что я не верю, скажите сразу. Мы в огромных проблемах, если она умерла здесь. Но мертвого не вернешь. А потому...что нибудь придумаем.
Идя через храм, она подбирает его трость, отдает ему и они продолжают идти.

— Да. Мертвого не вернешь… — От него вряд ли выйдет добиться более разумных речей сейчас. Он идёт потому что его ведут. Слушает потому что говорят. Начинает думать только когда должен сам что-то сказать. Словно он пережил нечто, вымотавшее его, и не физически. Словно его неделю пытали палачи Императрицы. Словно только что сняли его с креста.

Они шли вдоль улицы. Тихо. Спокойно. Молча. Ватсон вела его под руку. И услышала звук. Резко открыла дверь и открыла шкаф.
— Прячься тут! Я провожу. И будь тих, как в могиле!
В дверь стучатся и открывают. Ватсон уже успела поставить две чашки. Вошедшей была Вероника.
— Мисс Ватсон!
— Воробушек! Здравствуй! Чая?
— Я ненадолго...просто спросить

  Что?.. Куда?.. Шкаф?!
  Он практически насильно оказывается в тесном шкафу. Удивленно смотрит в дверцу, туда, где миг назад можно было увидеть Ватсон. Он… В шкафу. В шкафу, черт его дери! Первое место для того, чтобы прятать человека! Она бы ещё под кровать его затолкала. Смех продирается сквозь все слои тоски, щедрой рукой нанесенные на его душу, но он сдерживает себя. Не знает, как вообще сейчас прозвучит его смех. И чувствует, как горечь и боль чуть отступают, сметаемые вполне понятными размышлениями о бренности бытия и тесноте этого места, а также и попытками услышать как можно больше из происходящего за дверцами шкафа.

— Вы не нашли его?
— Нет, но я решила, что Холмс сам справится. Он почти вышел на его след. У нас есть гипотеза, что Артур обкурился амазонскими лягушками и потому такой странный
— ...лягушками?
— У них токсичные испарения при нагревании. В общем-то…для неопытного то ещё испытание.
— ...а я-то думала… — тоскливо говорит Вероника.
— Думаю, Холмс где то в районе гарцующего пони. Лягушки продаются там.
— Спасибо!
— Лови! — Ватсон кинула ей свёрток табака. Другого, — Когда он думает, он курит его!
— А вы?
— Выпью чая, да спать
— Тогда до завтра, Ватсон!
— So long
Ватсон разливает чай и ждёт. Потом открывает шкаф и жестом руки предлагает усестся.
— Позволь угадать. Яблоко ведь поедет в Мадрид?

  Странный разговор. И странная сама ситуация. Вся. Кольцо на его руке. То, как всё обернулось. И то, что он сейчас говорит не с Никой. И даже… Не хочет с ней говорить. Не потому, что именно не желал бы её услышать, просто как он ей всё объяснит? Особенно в его-то состоянии.
  Он вываливается из шкафа. Поправляет плащ, который затем, сняв было… Надевает обратно. В плаще все его вещи. Ему бы следовало их держаться.
— Да. Яблоко поедет в Мадрид. — Он садится за стол, упираясь в столешницу локтями и опираясь лицом на ладони, закрывая глаза. Она пообещала не рассказывать. И вроде как даже его не сдала. Хотя, серьезно? Амазонские лягушки?
— И если Ника знает про это место, как может не знать Холмс?

Она делает глоток чая.
— Женская солидарность. Я предпочитаю иногда побыть одна. А Холмс один быть не любит, когда он не занят своей Элизабет, — глоток чая. Крепкого, бодрящего, — Вы ведь понимаете, что один факт этого делает вас предателем? Молчите об этом. Хоть вы и приближаете победу Элизабет, я промолчу. Будем считаться квитами за то, что спасли Шерлока в Мадриде. И помогли ему.

  Артур кивнул. — Квиты. Хорошо. — Шерлок и Элизабет… Да, сейчас совсем другое время. И чтобы победить Императрицу всё же придётся полагаться на Холмса. И ни в коем случае не позволить ему узнать о том, что произошло. Хотя, и так сыщик был бы с ней один на один. Артур же должен был умереть.
  — О, мисс Ватсон… В этом вы ошибаетесь. Я не приблизил её победу. Более того, я отдалил её. Куда дальше, чем любая потуга Холмса. Точнее, это сделал не я. Мне досталась куда более скромная роль. — Он, выдохнув, берет чашку, отпивает чай. — Я обещал вам истину. Так пускай это будет истина.
  Он вынимает из карманов блокнот и карандаш. Открывает пустую страницу. Никогда не умел рисовать. Точнее, пытался, даже учился в Париже у пары уличных художников. Но они все заявляли, что его рисунки слишком… Скучные. В них не хватало души. Экспресси. Что же, теперь её будет с избытком.
  Пальцы слегка сминают бумагу, пока он выводит тонкий профиль Смерти, начиная свой рассказ.
— Я очнулся близ храма. Странно прозвучит, но… И правда словно проснулся. Над зданием вились сотни воронов, а вокруг не было ни души. И стоило мне подойти к дверям, как они медленно распахнулись. И там, посреди зала, стоял этот… Стояло это существо. — Он переводит дыхание, поворачивая блокнот к Ватсон. Смерть смотрит с рисунка, словно живой. С холодным. презрительным взглядом. Губы словно готовы выплюнуть презрительное: “Раб плоти!”.
  Затем Артур переворачивает страницу. Отпивает ещё чая. Пока что им руководит лишь лихорадочный поток вдохновения, порожденный пережитыми страданиями. Но скоро в его рассказ встроятся нотки ужаса. Новый рисунок. Смерть, окруженный Тенями. Фигура во мраке, сотканном из образов мертвецов. Моменты из жизни Элизабет, которые он выборочно рассказал Ватсон. Рассказал и как Смерть помешал ей убить себя. Но не смог нарисовать, тут же вырвав и смяв листок. Затем ещё рисунки. Две двери и Смерть между ними. Падение в свет. Элизабет… Он не скрывает слез, рассказывая о ней. Просит ещё чая. Напрягает память. Новый рисунок подпорчен следами его слез. Её лицо. Её слова, выписанные на полях рисунка. Меч и Яблоко в её руках. Она стоит против Смерти, совсем одна. И открывается Дверь. И вновь её голос…
— ...Беги. Верь в меня. И ничего не бойся. — Тихий голос Артура. На столе уже с десяток подпорченых листков. Пара из них затем разглажены и всё же доведены до конца. Его руки дрожат, и карандаш ломается, вновь. Этот огрызок уже бесполезно точить. Но рисунок не завершен. — Вот что она сказала мне в тот момент. И я побежал. Споткнулся, но всё же выскочил. А потом, Тень по велению Смерти… — Он попытался показать это движение живой тьмы руками, но не преуспел. Хрипло выдохнул, склоняясь и закрывая лицо ладонью. Укусил себя. Сжал зубы, крепко, болью прогоняя слабость. И отнял руку от лица.
— Мне понадобится ещё карандаш. Если вы мне верите. Иначе...  — Он вымученно улыбнулся. — Амазонские лягушки.

Ватсон слушала его. Слушала, как Женщина. Слушала, как скептик. Слушала, как врач. Слушала, как Женщина, знающая Холмса лучше кого либо.

Рассказ пугал. Это странно. Но он был мрачен и почему-то казался правдоподобным. Ей это...нравилось. Бороться со своим страхом. Смерть. Она подвинула его рисунок к себе. Он был...как живой. Мурашки по коже. Она курила уже вторую трубку. Выдохнула. Ватсон дотронулась пальцем до рисунка его головы...

Книги за ней повалились на пол, упала так же картина в спальне. Ватсон испугалась и вытащили свой пистолет в сторону шкафа. Была напугана. Встала из-за стола. Подошла к шкафу.
— Давайте я для своего успокоения буду думать про лягушек пока...Чертовщина какая то. Если Холмс тогда проиграл, почему она его отпустила?

— Они... Да. Они заключили сделку. — Артур замер, поняв, что сказал больше, чем следовало. Только сейчас вспомнил этой сделки суть. Впрочем... Это же, наверное, забота? Учитывая обычный образ Шерлока... А, к черту. Пускай Ватсон знает, что она ему не безразлична.
— Элизабет предложила мою безопасность в обмен на... Твою. Шерлок заявил, что это абсурд. Лиз настояла. — Он замер. Улыбнулся. — Лиз... Звал её так когда-то. Так вот, Холмс в конце концов согласился. — Огрызок карандаша выводит по одному из скомканных листов линии. Две фигуры за шахматным столом. Какая именно это игра?..
"Она угрожала всем моим фигурам разом".
Иронично. Но в тот раз, всё было точно так же. Холмс был повержен.
— Он проиграл ей так же, как и здесь. Снова под угрозой все фигуры. И снова сделка…

Ватсон подняла маленькую сумку и положила на стол. Ушла на кухню, принесла чайник. Обновила чай. Забила вторую трубку, положила к Артуру.
— Старый Лис...хорошо, это звучит разумно. Тогда...вы не курите? Лучший табак, угощайтесь.
Вообще, она была в шоке. И Лягушки тут выглядели неразумно. На ее лице смесь... умиления и страха. Открыла сумку. Там были карандаши всех видов.

Видимо, ему всё же поверили. Трубку, впрочем, Артур поднял и мягко вручил обратно хозяйке дома. Причины объяснять он не пожелал. Ему хватало и одной юной не-Холмс, что бегала повсюду со своим неуёмным запалом, поправляя цилиндр, и дымила как паровоз. Нахваталась у своего наставника...
Вновь быт превозмогал над душевными метаниями. Или же сработало то, что только что Артур переживал вновь то, что совсем недавно с ним произошло? Из карандашей он выбрал простые, две штуки, потверже и помягче. И продолжил свой рисунок.
— Она защитила меня, закрыла от удара. Затем попыталась выбраться сама, но Смерть вонзил косу ей в спину. А она отрубила ему руку. И, кажется, пронзила его мечом. Поползла к Двери... Я помог ей выбраться. — Новый листок. Новый рисунок. Новая часть истории. Только вот... То, что идёт дальше, сугубо личное. Раскроет ли он это Ватсон? Точнее, нужно ли ей, чтобы он это раскрывал? Скорее всего, нет. Пускай это останется его тайной. Нужно объяснить лишь кольца. Наверное, она уважит его желание сохранить часть тайны. А заодно и позволит ему не мучить себя же.
— Дальше... У нас был час. Где-то так. Час свободы. Полной и ничем не ограниченной, как я тогда думал. Она победила, но всё равно должна была пропасть. — Он усмехнулся, быстрыми штрихами выводя на бумаге лицо Элизабет. Вновь. Уже совсем другое. Удивленно-веселое, с взглядом, полным любви, простой и ничем не замутненной. Вырывает его из блокнота. Складывает дважды и убирает в нагрудный карман. — Я узнал, почему творил все эти беды с кольцами. Она знала, что я буду без памяти, и заранее позаботилась о том, чтобы я нашёл кольца. И знала, что в этот момент ни о чём более не буду думать. И вот она, ирония. Кольцо на руке моей любимой... Через каких-то две сотни с лишним лет после моей смерти. — Он улыбнулся, и, уставившись в одну точку на столе, медленно сменил выражение лица на маску тоски. — И то, кольцо вернулось ко мне…

Ватсон слушала внимательно. Был пробел, явный. Она курила. После...наверное, ей нужно выбыло переварить.
— Значит, победить и вернуться чтобы...? Едва ли она бы вернула свою победу. И значит...мы проиграли. Мне нужно подумать. Однако, ... возможно, я усыплю Холмса и мы покинем Венецию на днях. Прошу меня понять, если это правда, она только вас спасла. План недоработан, а январь близок. Можете остаться здесь, я переночую с Шерлоком. Мы направимся на помощь Англии. Война здесь проиграна. Я догадывалась... теперь же скорее знаю.
Ватсон стала надевать пальто.

— Нонсенс. У вас будет время. — Артур медленно выводил на бумаге образ Элизабет, копируя момент, когда она с улыбкой смотрела на Венецию. Позволил Ватсон выговориться, высказать свой план. И, наконец, заявил, что это нонсенс. Бессмыслица. Потому что она начала действовать, не узнав всего. Всей информации.
— Она мертва. Ушла. Долго рассказывать. Было... Нечто. Нечто, вам не известное. И слава богу. — Хотел нарисовать дома под её взглядом. А получились глаза. Десятки глаз. И пасть, частично сокрытая стеной башни. А вокруг, частыми росчерками карандаша, бесконечная темнота.
— Война только начинается. Даже не так. Именно теперь вы сможете победить. Этот кусок яблока и изображение лишь первая часть моих обязательств. Ещё, я должен буду кое-что прояснить для Дожа и Шерлока. — Поднял листок. Слегка его наклонил. Зрачки во всех глазах повернулись к нему. Он криво усмехнулся, на миг выпадая из реальности, теряясь в жуткой смене кадров своего "путешествия" в Бездну. Отпустил этот кусок бумаги, с шелестом вернувшийся на стол. С шелестом или тихим шипением Змея, не спускавшим с него взгляда? Нет... Тот был бесшумен. Не то. Обман.
— Возможно, вы не победите. Даже скорее всего. Но теперь есть шанс. Не лишайте Шерлока этой игры, без Элиз ему вновь, как я понял из вашего разговора с ним ранее, наскучит жить.

Ватсон надела пальто.
— Возможно. А возможно — вы играете. Не мне решать. Наш разговор останется между нами... — она накинула шарф, -Всего доброго, Артур. Рекомендую отоспаться, всё же
Направилась на выход

— Увы, я сбегу, мисс Ватсон. У меня много дел. — Он поднялся, собирая листки в свой блокнот. — Доброй вам ночи. — Жутковатое состояние. Полное безразличие. Отчуждение. Отстраненность. Словно эти впечатления и всё пережитое просто отбили у него возможность чувствовать. Оставляя лишь саднящее ощущение, как в ушибленной руке, в ответ на любой раздражитель.
Яблоко. Блокнот. Кольцо... Что делать с кольцом? Хмм. Решение придёт.

Дом, мраморный. Крыша чёрная. В клетке на последнем этаже стоит клетка с вороном. Дом пустой, куча колон.

н шёл по ночной улице и путался понять, что же идёт не так. Что именно он желает неправильно. В чём его ошибка. Ведь в чём-то он точно ошибался. Яблоко должно дать Элиз почти неограниченную власть... И он несет его часть ей в руки. И это должно принести в мир баланс. Каким образом? Черт его знает. Но, он верил. Она просила его верить и не бояться. Это всё, что он мог сделать для Элизабет сейчас.
Трость с щелчками утыкалась в камни, коими были вымощены улицы Венеции. Три перехода через мосты, два раза он срезал путь, пропрыгав, совершенно по-ребячески, через канал по деревянным столбам, явно частям предыдущего моста, на которых гондольеры навесили флажки, указывая себе "фарватер". Наконец, добрался до храма. С тоской посмотрел на величественное здание, становящееся постепенно символом его выбора и всех грядущих решений. И, не медля, не позволяя себе вновь впасть в уныние, направился к зданию с черной крышей, на ходу вынимая из кармана листок с его рисунком и улыбаясь, вновь чуть ли не ощущая её взгляд, направленный на него через все толщи ада и бездны, что разделяют их.
Он подошёл к дверям дома, без особых надежд дернул их на себя. Одна створка открылась. Артур заглянул внутрь, задумчиво осмотрелся, и... Решил дать своему телу ещё одно испытание. Коль уж он так ловко прыгал по столбам, глядишь, и плечо не будет ныть, когда он будет взбираться по стене? А то и нога перестанет напоминать о былой ране ноющей болью? Так что, цепляясь тростью сначала за кладку кирпичей над дверью, он подпрыгнул, хватаясь за один из выступов... И не смог сдержать улыбки. Напрягшись и издав тихое "Хххэ!", подтянулся на одной руке, как в молодости, и с тихим смехом пополз вверх, цепляясь за все возможные выступы, ища окна на последнем этаже. Или открытые, или выбитые, или же к тому готовые.
Вскоре он уже отряхивал побелку стены со своего костюма, посмеиваясь уже от мысли, что старик Джузеппе, создавший этот шедевр стиля и эффективности, наверное сейчас проснулся дома в холодном поту, и, наконец, двинулся в сторону клетки, которую увидел сразу, как оказался в помещении. Шаг за шагом, всё ближе и ближе...
Странно. Птица даже не двигалась. Обычно даже учёные пичуги начинают шевелиться при виде человека. Этого поди ещё и не кормят между отправками сообщений.
И... Кто обычно открывал его клетку?
Артур замер, прислушиваясь и готовясь сдвинуть плашку на трости, вызывающую срабатывание пружины, выпускающей на её конце короткий "скорпионий" клинок. К оружию этому он ещё не привык, но ломать им черепа получалось не хуже, чем обычной дубинкой.

В темноте не видно, что ворон муляж. В клюве записка ироничная от Холмса
«To E.H.
From S.H.”

Артур медленно открыл клетку, всё же никого не услышав и подойдя к ней в упор, и...
"Ах ты ж сучий ты бивень, Шерлок!"
"Расписание" полётов воронов, куда более мелко написанное, он, подойдя к окну, под светом звезд и парой бликов с иллюминации в центре города смог рассмотреть. Четверг. Ноль-ноль ноль-один. От четверга до воскресенья тянулась линия, подразумевая прибытие ворона в Венецию именно в этот день. А с другой стороны — время. И...
"...Я убью его. В течении... Пяти часов, я узнаю, где ворон, и убью этого человека."
Артур выдохнул. Оперся рукой о стену. Выдохнул ещё раз, громко, настраивая себя на отсутствие убийств этой ночью. Нельзя. Нельзя никого убивать. Всё хорошо. Просто эта хитрая, мерзкая скотина...
Хорошо делал свою работу.

Окно дома зазвенело, плеснув осколками на улицу. Не то, чтобы это было необходимо, но это было чертовски приятно. Спустя десяток секунд Артур уже был на крыше. И пытался прикинуть, где находится дом Шерлока. А затем — прикинуть маршрут туда. Ах да, трость он нетерпеливо крутил в руке, зная, что скоро она получит шанс порадовать своим качеством самого Шерлока Холмса.

Шерлок был в своём кабинете, ворон же сидел в клетке. Он пил формальдегид из стакана и играл на укулеле, пытаясь разобрать, как взаимодействовать со птицей. Птица сидела ровно и гордо. Услышал звук. Что же...К удару Элизабет он готов. Быстро успокоившись, он продолжал играть на укулеле, сделав очередной глоток. В дом Артур войдёт без сложностей.

Ланкастер врезался плечом в дверь, распахивая её. Знал, что у Шерлока обычно не заперто. Пытался заставить себя успокоиться, но... Он порвал штаны! Порвал, чёрт побери, свои старые штаны, которые надел сегодня вместо творения Джузеппе! Те, что прошли с ним семь морей! Нет, не подряд, разумеется, но всё же! Он в них кланялся Императору Китая, чёрт побери! А сейчас, по шву сбоку шла жуткая прореха. Заодно задело и кожу, но это не так важно. Скатываться с ближайшей крыши было идиотской затеей...
Не увидел Ватсон. Хорошо. Махнул тростью, сбивая со стола початую пачку табаку. Обратил внимание на название. Видимо, Ника уже была здесь. Или и так здесь. Ох, лучше ситуацию это не сделает. Холмса не было внизу. а сверху доносилась музыка, так что, не раздумывая особо, Артур пошёл наверх, на ходу поднимая полу плаща и оценивая урон своему любимому элементу одежды. Эх...
От штанов он такой подставы не ожидал.
— Холмс!..
Вновь распахнутая дверь, на сей раз рукой. Быстрая оценка обстановки. Холмс. Ворон. Ох... Ворон здесь. Хорошо. Малютка-гитара в руках Шерлока. И, кажется, более никого. Хорошо. Успокаивающе.
— Нет времени объяснять. Мне нужен этот ворон.

Дзинь. Дзинь. Шерлок сделал ещё один глоток формальдегида. И удивляется, увидев Артура.
— Артур! Она спрятала его под кроватью! Ты представляешь! — Дзинь, дзинь на укулеле, — Ворон! Точно! Так вот, Элизабет расположила их случайно! Я потратил две с половиной недели, чтобы найти всех! — дзинь, — Они выполняют строгие поручения. Никогда не задерживаются. А значит, скоро здесь будет человек Гамильтон! Усаживайся где-нибудь здесь. Кто-то скоро появится, но этот Ворон был расчитан на прилёт в четверг. А значит, один план нашей Императрицы точно сбит! Кстати, чего нибудь выпить желаешь? — дзинь дзинь на укулеле.

— Холмс… — Артур оперся плечом о дверной косяк. — Сбит не её план. Сбивается мой. Дай-ка я заберу птицу. — Человек Гамильтон, да? Хах. Ну, если он и придёт, то его будут ждать они оба. А может, Шерлок сейчас сопоставит “А” и “Б” и решит, что именно Артур тот самый человек. Как бы то ни было Ланкастер, потеряв при виде Холмса желание наносить ему тяжкие телесные, понимая, что он и сам неплохо справляется с ролью самоуничтожения, подошёл к клетке.
— Ты же отдашь его мне?

Холмс поворачивается к Артуру. Поднимает бокал. Пьёт и смотрит на каждую деталь Артура, сопоставляя данные. Занятно. Даже очень. Бокал ставится, а револьвер взводится и направлен именно на Ворона. На всякий случай.
— Та-ак. Стоп! — Кольца, беготня. Ворон, Артур. Элизабет. Что? Зачем? Бессмысленно. Шпион? Возможно. Однако, какой толк? У неё все готово. Непонятно, слишком большие пробелы, — Интересно...только её птицы способны передвигаться так быстро. Птица здесь одна, а значит ты собираешься ей что-то отправить. Оставим твои душевные метания, это потом. Главный вопрос в том, что ты ей собираешься отправить, — Холмс смотрит ему в глаза. Если Артур проявит агрессию, Ворон умрёт.

  Боже, сколько же от сыщика проблем. Он просит ответов, это логично, но, чёрт побери, разве он не может на какую-то секунду поверить, что нужно просто взять и сделать что-то?! Впрочем… Смог бы сам Артур ему поверить? Такое себе заявление. Скорее уж сделал бы всё по-своему, если бы не знал, что у Шерлока есть план и они все вымрут без его соблюдения.
— Я отправлю ей то, что отсрочит нашу смерть. Надолго. Посмотри на меня. Ты знаешь, когда я лгу. И сейчас?.. — Артур снял с плеча сумку, положил её на стол. Внутри звякнуло Яблоко. Достал записную книжку, вырвал из неё один лист, едва не рассыпав рисунки свои. Достал из кармана кольцо, завернул его в бумагу и быстро написал что-то поверх. Показал Шерлоку.
  “Оно твоё. Но не смей его надевать, Элиз. Прошу тебя.”
— Я не смогу объяснить. Ты не поверишь. Но мне нужно отправить эту сумку и это… Письмо. — Новый лист выдернут, свернут в подобие конверта. Артур достал из сумки рисунок Элизабет, положил его внутрь, как и кольцо, спрятанное в листе бумаги.
— Сразу после отправки я расскажу всё, что смогу.

Шерлок повертел револьвером. А после задал кратко два вопроса.
— То что у тебя в сумке отнято у Вероники? — револьвер прошёлся от клюва к туловищу, — Ты умеешь управлять этой птицей?!

  Артур хмыкнул, услышав второй вопрос. Не сдержал улыбки, вспомнив, как смеялась Элизабет, глядя на Холмса, суетливо пытающегося очистить цилиндр.
— Нет и нет. Ты угадал, что там. Но это… Цена нашего выживания. И не я выбрал её заплатить. И не мне она принадлежит. Второе же, ну, я видел. И я бы с радостью заставил этого красавца испортить твой цилиндр, но честь тоже досталась не мне. Думаю, что я справлюсь. Как-нибудь. — Зря наверное он упомянул цилиндр. Кто знает, вдруг у Шерлока сыграет болезненный пункт? Важнее было то, что он, чёрт побери, снова чувствовал себя живым, когда ощущал эту опасность и то, как шанс спасти Элиз утекает через его пальцы. Кстати…
— Если не отправлю, в четверг Ей особенно хорошо удастся её… Привычка. И мы все будем обречены.

— Значит, она повесится и умрёт. Значит, ты каким то образом заочно женился на ней и пишешь ей. Занятно. Очень занятно. Единственный способ отсросить нашу участь — это перенести карнавал, — Шерлок выстрелили в небо и сбил звезду, — Я угадал? — пистолет он бросил на пол, тот выстрелил куда-то в другую сторону он мужчин. Холмс взял бокал своего “напитка” и сделал очередной глоток.
— А ещё ты знаешь, кто испортил мой цилиндр...Элизабет здесь? Но это невозможно.

  Артур кивал, пока Шерлок говорил. Позволил ему закончить, отчасти опасаясь и выходки в духе брошенного пистолета. Точнее, её повторения. Фух… Хвала всем богам, что он выстрелил не ему в ногу. Нет, он бы не смог дойти до Холсма, но дополз бы уж точно. А потом бы Ватсон отчитывала его за множественные переломы на тельце этого… Сыщика.
  Откровенно говоря, он не был настолько уж и зол на Холмса. Скорее даже вообще не был зол. Просто Шерлок стоял между ним и исполнением его обещания. Но, всё же, ещё почти пять часов. Вороны вряд ли могут так надолго задержаться. Можно потратить ещё секунду на последнее объяснение.
— Да что ты знаешь о невозможном… Друг мой. — Артур глубоко вдохнул ночной воздух Венеции, в этой комнате правда испорченный поганым запахом напитка Шерлока. — Элизабет была здесь. И… Да, теперь я её муж. Её… Вдовец. Но она жива. Точнее… Элиз жива. И примет перенос карнавала. Дож напишет ей, и сообщит о своём намерении сделать это. Она одобрит. Остальное позже. — Видимо, он звучал безумцем для Холмса, но кого это волновало? Пускай его великий интеллект раскусывает эту загадку, давно он их не получал. Артур же, положив все вещи в сумку, открыл клетку, и, подав птице руку, не дождался её реакции и попросту схватил, осторожно впрочем. Вложил сумку ему в лапы, не зная правда, унесет ли он её. И, вспоминая движение, которым Элизабет отправила ворона на его “насест”, почесал его. Иначе он не мог то назвать. Наверное, это не сработает. На всякий случай, отпустив птицу, он, открыв окно, махнул в ту сторону рукой и заявил:
— Давай! В Мадрид! Кыш!..

Холмс внимательно слушал. И наблюдал. Ворон не двигался. Ещё один глоток. Достал второй пистоль и выстрелил прямо под его лапы. Птица взлетела и села в другом месте.
— Тогда попробуем так…
Он выстрелил в угол комнаты, пуля срикошетила четыре раза и пробила стену под клювом птицы. Та взяла посылку и вылетела в окно.
— Холмс! Проклятье, ты снова играешься рикошетами!
Это была Ватсон, которая орала на него снизу.
— Умно спрятала!
— Я знаю!
— Поднимайся, я нашёл героя вечера. И мне кажется, всё куда интереснее, чем кажется.
Холмс бросил пистолет на пол и тот снова выстрелил куда-то в сторону. Достал трубку, закурил, вновь выпил формальдегида. Закурил, выпуская дым.
— Допустим…она перенесёт карнавал. Зачем, если бы она выиграла и так забрала все. Части яблока. Конечно, ещё интересна твоя женитьба. Признаюсь честно, я думал ты для Вероники так постарался. Но это неважно. Давай попробуем восстановить события. Если ты конечно желаешь. Тут Вероника обладает властью, а не я, — Холмс отсалютировал бокалом и сделал глоток, — Не желаешь? Отличный напиток! – и заметил очевидно. Артур помолодел лет на 20. И тот стал стремительно изучать его взглядом.

  Артур не успел остановить безумца. Слишком умного, чтобы понимать, что никак подобное не может… Заставить… Чёрт побери, как?! Он подскочил к окну, выглядывая в ночь, чтобы убедиться, что птица не улетела не пойми куда, в дом с черной крышей или ещё куда-то не туда.
— Это… Впечатляет, да. — А вот сейчас настала пора для того, чтобы либо сигать в окно, либо оставаться в комнате. — Всё же, Ватсон… — Она нашла меня чуть раньше. И я, возможно, внушил ей мысль придти к тебе. Mille pardons. — Ланкастер взялся за нижнюю часть окна, затравленно посмотрел на дверь, открытую, через которую должна была вот-вот зайти Ватсон. Чего он боялся? Да черт его знает. Просто опасался. Того, как минимум, что вдвоём они вытянут из него всю возможную информацию.
— От напитка не откажусь, пожалуй, лишь если это будет чай. И, наверное, немного виски. А лучше много. — Вздохнув, он всё же отказался от мысли сигать в окно. Оглянулся, увидел ближайшее пригодное сидение и рухнул в него, поднимая взгляд в потолок, рассматривая узоры от выстрелов на нём. И встретил Ватсон дежурным:
— Я не приносил ему наркотиков. Вообще тут по своим делам. — Вдруг, хотя бы слегка удастся сокрыть те тайны, о которых ему не следовало даже ей рассказывать?

Холмс налил бренди в бокал и поставил на столик.
— Моё всё равно лучше, — дым, — Очевидно, что ты был у неё…
В комнату зашла возмущённая Ватсон.
— Он и сам справился, как вижу… Как?
— На плаще, слева, катышек. Во всей Венеции нету этого отвратительного пледа!
— Ещё скажи, что знаешь где дом!
— Знал бы, если бы искал
— Не сможешь!
— Хах! Ещё скажи, что я не знаю про итальяшку, который каждую среду и пятницу приходит к тебе.
Ватсон села, сама налила себе формальдегида и выпила залпом. После чего прервала молчание.
— Полагаю, он не скажет многое.
— Разумеется. Вопроса в сущности два. Мне кажется или он помолодел?
— Не кажется
— Хорошо. Второй – что мы будем со всем этим делать?
— Давай по деталям.
Холмс выпустил дым.
— Хорошо. С Вероникой и её романтичной душой и её гневом, когда она узнает, что Артур муж Элизабет. Ну или вдовец, я не разобрался. Не суть. Что нам делать с этим неожиданным ходом и где нам достать ещё формальдегида для такого дела?
Ватсон вздохнула. И поставила три пузырька на стол.

— Может, я просто с ней поговорю? Ну, как обычно люди и делают? — Артур, понимая уже, что снова началась игра в “матушку Ватсон” и “папашу Холмса”, сложил руки на животе, точнее, сложил на животе трость, поигрывая вынимаемым клинком, проворачивая навершие и обнажая оружие и убирая затем обратно. — Нет, я и сам не знаю, что ей скажу, но… Что может случиться?
Перед ним сидели два наркомана. И обсуждали его, вроде бы, личное дело. А самое главное… Неужели так заметно?! Впервые за ночь он прикоснулся к своему лицу, и издал удивленный возглас, бросая трость на пол и принимаясь ощупывать его. Мягкая кожа. Ни единого шрама. Ничего, что делало бы его, ну… Им. Морщины исчезли. Да и сами руки, стоило на них пристальнее взглянуть, словно… Вернулись к жизни после сна, или как ещё это описать. Ох уж эти дары божественных комедий!..
Жаль, что Элизабет не сможет их оценить по достоинству.

Пока Артур ощупывал своё лицо, Ватсон и Холмс налили себе своего чудесного пойла и пригубились к нему. Они наблюдали за реакцией Артура. Выводы делал Шерлок. Очевидно, нужно было разрулить драму. А после – понять будущие правила игры. Если правила остались, разумеется.
— Вижу, сам удивлён. Занятно… — глоток, — Уверен, что не будешь?
— Да не будет. Он же моралист.
— Моралист! Хах! А, так вот. Собственно, ты, конечно можешь. Однако, я общался с ней куда менее близко и знаю её характер. Ты получишь пулю в колено, как минимум. А ты нам нужен живой. Ну, а как максимум – получишь обвинение в предательстве. И давай будем честными, аргументов против у тебя не сильно много. Хотя…есть у меня одна идея.

— Нет, я не буду пить очередное зелье, которое ты сварил утром с похмелья. — Ланкастер, подхватив с пола трость, указал “птицей” на Холмса. — Мне хватило твоих идей. Чёрт возьми, ты заставил меня притворяться женщиной! Женщиной! Без обид, Ватсон, но это… Это было ужасно. — Трость щелкнула по полу, Артур поднялся, и, точно медведь по клетке, принялся ходить по комнате, бормоча что-то себе под нос. Рассуждая, что делать. И правда же, Вероника… Не поймёт, как бы она ни была настроена на понимание. Пуля в колене — ещё ничего, хотя бегать потом и вряд ли выйдет. А вот предателем оказаться было бы неприятно.
— Чёрт с тобой. Что ты предлагаешь?

Холмс и Ватсон рассмеялись одновременно! В конце концов «пойло» раскрепостило обоих.
— А по моему ты неплохо вжился в роль! – сказала Ватсон
— А голос! – сказал Холмс
— Я бы поимела только ради него!
— Ну, будь он настоящей женщиной
— Консерватор,
— Мужчина!
— До Дожа тебе далеко, Холмс
— Прекрати меня уже сравнивать с ним!
— Как минимум, он живёт на свои деньги
— А я на чьи по твоему?!
— На мои, — педантично уточнила Ватсон
— Справедливо
Они чёкнулись бокалами и выпили. Первый пузырёк закончился. Холмс уселся поудобнее. Открыл второй пузырёк и налил.
— Это медицинское. Ватсон делала…а так вот! В общем то, поговорите здесь. Она всё равно явится сюда. Допустим, я помогу тебе в непростом диалоге, а после мы с ней напьемся и отлично проведём время. Выпустим пар.
— Я стара для такого!
— О чём ты вообще подумала?
— Она не в моём вкусе!
Холмс рассмеялся и пригубил формальдегида.
— У Дожа есть ваза. С его портретом. В его кабинете стоит. И он её очень любит.
— Ваза?
— Ваза! Так вот, на рынке есть такая же ваза, но с комичным Дожем, где он сидит на золоте и пересчитывает монеты. Точная копия считай! Мы с ней поменяем вазы местами и посмотрим на выражение лица Дожа, когда он увидит это и поручит нам найти оригинал!
— Идиот! Ахах!

Артур и сам уже рассмеялся к третьей их реплике. Хотя сам отреагировал и чуть иначе.
— Больные ублюдки…
Да уж, “хорошо” вжился в роль. Не хватало только реально ему член отрубить. Он, впрочем, был уверен, что эту идею он уже бы не принял. Не стоит оно того. Даже ради спасения мира. Потому что на кой черт вообще спасать мир, если после этого нельзя завалиться в какое-нибудь прекрасное заведение и забыться на пару ночей, осыпав награбленным золотом владелицу или даже владельцы его? Эх… Когда-то он с командой делали борделям месячную выручку. А теперь мир стал скучнее. Серее. И…
Вот сейчас Холмс серьезно? Впрочем, вполне в его поганом стиле. Шикарное использование ситуации, с этим не поспоришь. Впрочем, отчасти ощущаемое одобрение не помешало Артуру сложить руки на груди и с иронично поднятой бровью посмотреть сначала на Ватсон, потом на Холмса.
— Нет, я, разумеется, “моралист”, но ты планируешь напоить Нику и выйти с ней на дело? Хах. Нет уж, я подумаю о том же, о чём и Ватсон. И не стыдно тебе, плут? — Ланкастер рассмеялся, уже в голос. Что-то в нём было иным. Что-то… Совершенно противоестественное для него. Словно он и правда не придавал этому значения. Ничему вообще не придавал значения. И… Ничего не боялся. — Вы посмотрите на него, Шерлок Холмс, задумал помочь мне! А затем воспользоваться ситуацией.
Он махнул рукой на все возражения этой парочки, и, подойдя к окну, выглянул, проверяя, нет ли кого-то поблизости. Скажем, сигающей по крышам Ники.
— Чёрт его знает. Хочу домой. Прочь из этого города. От этой войны. Она же не моя. И меня не держит, как тебя, Холмс, новый “великий враг”. Всё это, все интриги, мерзость, грязь… Терпеть этого не могу. Но дома меня ждёт петля. И где угодно почти ждёт она же. — Что-то он разболтался. — В общем, делайте то, что должно. А я после пойду и наконец-то высплюсь. — Он вернулся к тому месту, где сидел, вновь подхватил трость и взглянул на своих “собеседников”, которым на него было явно совершенно наплевать, они общались между собой и были всем достаточно довольны.

Война была явно не его. Держать союзника силой бесполезно, он или всё равно уйдет или же умрёт. Шерлок думал быстро, по большей части об Элизабет. Закурил, стал говорить серьёзнее.
— Да, война действительно не твоя. Впрочем, ты из тех людей, которым всё равно в каком мире жить. Он сам разберётся и сам приведёт себя в порядок. Не мне судить.
— Не тебе
— Я знаю! О чём я… так вот, — глоток «пойла», — Думаю, с самого начала ты считал эту войну не своей. Просто несвоевременное обещание и условный долг. И по тебе видно, что долг ты отдал. Ты не предал нас, нет. Едва ли. Скорее всего всё действительно будет так. Карнавал перенесётся, война продолжится. Ты полезный. Ты неплохо чувствуешь себя в бою. Ловок. Ватсон бы твои навыки…
— Избавь меня от этого
— О чём это я…? – глоток формальдегида, — А! Сделай, как считаешь нужным. И как хочешь. Наверное, это будет правильно. Если Элизабет и использовала тебя, то видимо сегодня твоя роль сыграна. Ты не привязан ничем более. Я бы даже сказал – свободен. И наверное, выражу благодарность, если у нас сейчас и вправду больше времени. Без протекции Сопротивления, в центральной Европе тебя ждёт тоже самое, что и в Англии. Восток? Возможно. Россия есть ещё. Или же Австрия, но там с законами куда строже сейчас.

— А потом я найду в загривке нож от Элиз или от Вероники. С наилучшими пожеланиями, да. Хотя, первая не станет этим маяться. — Он помотал головой, отгоняя лишние мысли. — К чёрту это. У меня ещё есть дела. Нужно поговорить с Дожем. Ах, да. И с тобой. Шерлок, тебе нужно научиться драться на двойных стилетах. Обязательно. Будешь иметь какие-то шансы. — Он посмотрел на обоих, понимая, что с количеством наркотиков в их телах он сейчас тут явно лишний. Даже слишком лишний.
— Вернусь завтра. Когда появится Ника… Расскажите ей то, что вам рассказал я. И скажите, что завтра, а точнее уже сегодня, утром я буду ждать её на “Борзой”. И… — Вновь усмешка, уже печальная. Хотел что-то сказать, но не сказал. Вместо того, подкинув трость в руке, оставил её, прислонив к столу. Размотал ремни на наруче-клинке, и положил его рядом. Просто чтобы не беспокоились, что он внезапно решит убить кого-то по пути. Или же на того же Дожа напасть.
И сиганул в окно, без особого труда погасив импульс падения со второго этажа и направляясь в сторону обители “принца Венеции”, по возможности стараясь оставаться незамеченным.

Ватсон к этому моменту откупорила третий пузырёк. Нож он Элизабет. Или Вероники.
— Возможно
— Вероятно
— Доверительно?
— Не уверена
— Наверное
— Думаю, подходящее слово, Холмс!
Они рассмеялись, чокнувшись бокалами. Холмс продолжил.
— Едва ли придёт, — Холмс обратил внимание, что тот сложил оружие. Усмехнулся, — Немец бы обиделся. В общем-то… Не буду по старым ранам проходится. Цилиндр отомщён. Удачи.
— Удачи, — подхватила Ватсон. Он ушёл, они остались.
— Думаешь, уйдет?
— Скорее всего
— Возможно?
— Вероятно
— Наверное
— Наверное
— В точку!
— Хах!
Бокалы чокнулись. 

— Ласковой душе… Железное платье. А кровью на песке, все люди — братья. — Вспомнилось. Старая песня. Очень старая. Шататься по затененным участкам улиц, перепрыгивать каналы, которые были к тому пригодны, всё это надоело почти сразу. Зачем ему прятаться, когда он ещё в том районе, где ночь является ночью, а не продолжением дня? И он шёл посреди улицы, думая было заскочить на здание, вскарабкаться, снова ощущая ловкость и силу своего “нового” тела, но отказавшись от этой мысли.
— Мне больше не нужны твои тайны бытия. — Он напевал вполголоса, сунув руки в карманы, чувствуя, как закрытая плащом прореха в штанах явно сильнее холодится, чем всё остальное тело. — Просто посмотри мне в глаза. И скажи, что это воля твоя. — Смешок. Он пнул бутылку, выброшенную кем-то. Услышал звон, с которым она рассыпалась на осколки. И двинулся дальше, всеми силами гоня от себя излишние мысли. Отрубая их, как мясник не подходящие обрезки мяса. У него была цель. Добраться до Дожа. Передать ему информацию. И он сделает это, пускай и идет не самым скорым путем.

А ночь была веселой. Разговор непростой, Вероника трижды прокляла Артура. А потом они…нажрались формальдегида на троих. Достали из тайника Ватсон ещё семь пузырьков. И отправились в ночную Венецию. Они заменили Вазу. Они раскрыли три кражи. Они пробрались в аптеку, оставив деньги и забрав формальдегида. Они набрали лучшей еды в Венеции. Они оказались вновь дома, но уже с формальдегидном и едой. Они рассказывали друг другу историю, пили, веселились. Иногда, Вероника рыдала, но своим юмором Шерлок быстро возвращал её в мир живых. Там они веселились до десяти утра. Квартира – разгромлена. Куча следов от пуль, всё верх дном
— …и потом…— Шерлок встал, покачнулся и упал замертво. Ватсон и Вероника рассмеялись, однако, Ватсон покачнулась и упала следом на Холмса. Ника кричала от смеха так громко, как могла. Встала, её стошнило, благо окно было близко. Потом покачнулась, взяла трость Артура, отбросила её и упала уже на Ватсон, которая с Шерлоком храпела в унисон.
Пока они спали, они оказались в разных частях комнаты. Холмс чудом дополз до пуфика на котором и заснул. Ватсон удалось добраться до дивана, закинув голову и тело на что-то мягкое. Вероника же, впервые употребившая формальдегид, спала на полу. У многих из них не было части одежды. Все без ботинок. Трубки тоже разбросаны. И все храпят в унисон друг другу.