2. Образ персонажа
2.1 Информация
НПС для игры по Войнам Клонов
Рост — 171 см
Глаза — зеленые, волосы темно-пепельные, с проседью.
Невысокий, худощавый мужчина аскетичной внешности, с неуловимо неправильными чертами лица. Над левым глазом тонкий длинный шрам (последствие детской травмы). Постоянное внутреннее напряжение проявляется в плотно сжатых узких губах и резких, дёрганых движениях. Улыбается редко, никогда не смеется, и иногда кажется, что его черты лица просто не приспособлены для открытой улыбки, но наедине с самим собой становится мягче, на лице появляется легкая грусть. Выглядит моложаво, фанатично следит за здоровьем: режим дня, диета, физические упражнения, медицинские процедуры; постоянно проходит диагностику, ипохондрик, меланхолик, угрюмый невротик, любимое выражение: «параноики живут долго… и весело». Никогда не любил сам и не был любимым. Подвержен приступам черной депрессии и в этом состоянии невыносим для окружающих. Еще чаще подвержен приступам острого страха и в этом состоянии крайне опасен для окружающих. Больше всего боится причинения вреда своей жизни и здоровью. От поставленных целей отказывается только под действием крайних обстоятельств. Окружающий мир считает исключительно враждебным, поэтому всегда начеку.
Жадный и трусливый... гений — фраза из тайного досье.
Одержим идеей бессмертия — личного и всеобщего.
2.2. Биография
Трудно было найти менее подходящую друг другу пару, чем супруги Ченда. Отец Норта, Лайонел, женился поздно, взяв в жены танцовщицу из стрип-бара на двадцать пять лет младше себя. С будущей супругой он, как водится, познакомился случайно — когда сознание утекающей сквозь пальцы жизни выдернуло кандидата биологических наук из закостенелой скорлупы, а нарядные вывески увеселительных заведений неожиданно поманили своим дешевым блеском. Катрин же, в свою очередь, к моменту знакомства находилась в весьма непростой ситуации — ждала ребенка от ухажера, который (ухажер) неожиданно оказался «мерзавцем и пропойцей». Так что танцовщица быстро сориентировалась, очаровала «оленя» и через полгода благополучно родила мальчика. Еще через три года галактику осчастливил своим появлением и сам Норт, а по прошествии неполных двух лет Катрин сбежала из супружеского гнезда в обнимку с тем самым «мерзавцем» и первым ребенком.
Лайонел остался с сыном один на один. Впрочем, ненадолго — заботы о мальчике взяла на себя его престарелая сестра Урсу, а потом и вовсе перевезла к себе домой, на Куат, а старший Ченда остался на Эриаду коротать свое горе с пробирками — неплохой специалист в области прикладной биохимии, он и раньше-то считал себя не от мира сего, а после такого удара окончательно отгородился от мира стерильными стенами лаборатории и только изредка появлялся у сестры, чтобы окончательно убедиться: сын его дичится и сыновних чувств не испытывает — как и он отцовских.
Норту жилось у тетки неплохо. Бездетная Урсу баловала «сироту при живых родителях» и не уставала внушать ребенку, какой бессовестной и неблагодарной «козой» была его мать (которую Норт совсем не помнил). В остальном, кроме легких нравоучений, жизнь до поры до времени дарила Норту одни пряники. Отец регулярно переводил на его счет немалые суммы, теткой Норт мастерски манипулировал, учился через пень-колоду, зато снискал славу у себя в классе полным презрением к дисциплине и бесшабашными забавами, за которые остальным влетало от родителей, а Норту как с гуся вода.
Все закончилось печально незадолго до того, как Норту исполнилось тринадцать. К этому возрасту он уже пользовался бешеной популярностью в классе, был лидером в своей «банде», а на теткины наставления и охи только поплевывал с космоскреба. Одной из своих будущих забав Норт выбрал не вполне законную: угон транспортного средства, и начать «банда» решила с мусорной аэроплатформы, благо ходы на стоянку этого транспорта уже были проложены заранее. Но крупный летательный аппарат оказался слишком неповоротливым в сравнении с спидер-байками. Произошла авария, повлекшая несколько жертв и немалый ущерб. Норт получил серьезные травмы и провел целый год в клинике, по истечении которого был выписан в инвалидном кресле и с неутешительным диагнозом: для полноценного восстановления двигательных функций требуется обширная имплантологическая операция, за почти астрономическую сумму.
***
За этот год Норт сблизился с отцом так, как никогда прежде. Убитый горем (Урсу также слегла с серьезным заболеванием после постигшего семью несчастья) Лайонел взял длительный отпуск и несколько месяцев провел рядом с сыном, справедливо виня себя за то, что его родительское попустительство привело к таким трагическим последствиям. Сам Норт еще не понимал всю серьезность своего увечья и строил радужные планы, но услышанный разговор между отцом и врачом поверг его в депрессию. У отца были сбережения, достаточные для оплаты операции, однако по мере роста организма имплантаты пришлось бы заменить на новые, а повторная госпитализация уже стала бы непосильным бременем. Решено было ждать восемнадцатилетия. Пять лет — целую вечность.
Норт очень изменился. Бывшие одноклассники сначала навещали его гурьбой, потом все реже и реже. Отношение инвалида к здоровым и полным сил сверстникам приобретало все более негативный оттенок — Норт срывался на оскорбления, устраивал истерики. Потом замкнулся окончательно, и единственным другом считал отца. Лайонел исполнял все его желания, потакал любым капризам. Норт увлекся стрельбой — отец приобрел домашний тир, и почти все свое время сын проводил за тренировками. О чем думал Норт, всаживая очередной учебный выстрел в мишень, для Лайонела не было тайной. Он подозревал, что сын культивирует в себе мегатонны ненависти и злобы, но сделать ничего не мог. Отпуск закончился, кредиты утекали, грозя затронуть сбережения для операции, и Лайонел решился на небольшое лукавство. Застав Норта за просмотром фильма о космических боях, он как бы исподволь и ненавязчиво провел сравнение с той областью, в которой по праву считался одним из лучших.
Смотри — вот эти истребители, они обречены на смерть, говорил он, указывая на экран. Это лейкоциты, сынок. А вот эти туши с притягивающим лучом, это не что иное, как макрофаги. Да-да, живое существо вмещает в себя целый микрокосмос, где разыгрываются не менее ожесточенные бои, чем на орбите планет... А вот так интервенты захватывают планету, то есть клетку. Или более сложную структуру, как ДНК. Помнишь, вот на этом месте были леса и океаны, а теперь там пустыня? Вот так работает вирус, парень... И это все — внутри нас, внутри любого живого существа с кровью в жилах.
Норт слушал, затаив дыхание. Он и не подозревал, что отец — мягкотелый, с вечно виноватым видом, может оказаться таким вдохновенным рассказчиком. Норт увлекся, Норт бешено кинулся изучать все, что пропустил за время болезни, что прогулял в гимназии. Кресло ему не мешало учиться, и он читал запоем. Не беллетристику, а научную литературу — сначала адаптированную, потом все более серьезную. Воспрянувший Лайонел перевез сына к себе на Эриаду, где имелась домашняя простенькая лаборатория, а когда сын «вырос» из ее ограниченных возможностей, устроил внештатным сотрудником в свой медцентр. Таким образом, Норт с головой окунулся в исследовательскую деятельность, в шестнадцать лет уже числился штатным лаборантом, в восемнадцать получил кандидатскую степень за научный труд «Некоторые особенности влияния группы штаммов (далее шло сложное название распространенного вируса) на клонированную ДНК человека». Труд этот нигде не был, впрочем, опубликован, однако Норта наградили премией и повысили в должности до помощника руководителя научной группы.
Его считали вундеркиндом, а он был всего лишь инвалидом, не имеющим более никаких интересов вне сферы биохимии. К креслу Норт привык, первый срок операции пропустил (защищал очередную работу), второй тоже. Ему уже не хотелось возвращаться в скучный мир повседневных забот и проблем из стерильных стен, из сияния чистого разума. Отрезвил его вердикт врачей: если не сейчас, то никогда. Норту шел двадцать второй год. Ждать дальше было невозможно.
На операцию, имплантаты и восстановление ушло почти полгода, а также целое состояние, все накопления отца, все его премии, а также несколько займов в разных банках и теткины куатские апартаменты, доставшиеся Норту в наследство. Из клиники он выписался, будучи почти нищим. Отец ничем помочь не мог — он постарел, здоровье сдало, на смену пришли молодые. Медцентр отказался от контракта с Чендой-старшим и вежливо дал понять Ченде-младшему, что тот уже не инвалид, и пора искать новую работу. Все его научные разработки, по контракту, остались в собственности организации. Нужно было начинать с нуля.
Норт перебивался случайными заработками и уже смирился с долей бедняка, но черная полоса продолжалась недолго. Его пригласили на деловой ланч в один из эриадских бизнес центров и предложили работу — пожалуй, первую заслуживающую внимания не только в финансовых аспектах, но и научных.
***
«Цветок Милосердия» — под этим названием скрывалась не слишком известная даже в криминальных кругах, но достаточно крупная медицинская компания, основанная арканианцами-отступниками, уцелевшими после революции в своем родном мире. Организация тайно входила в Картель Хаттов и занималась целым спектром научно-исследовательских и прикладных работ, в том числе разработкой высоких технологий в областях фармакологии, кибер-имплантологии и клонирования, успехами в которых по праву гордилась покинутая арканианцами родина. «Цветок Милосердия» управлялся Триумвиратом, а иначе говоря, Советом трех высших арканианцев, и простер свои многочисленные отростки во многие миры галактики. На Эриаду находился не самый крупный ее филиал, который, помимо исследовательских работ, нелегальной разработки дженериков и поддельных лекарств, занимался также поиском потенциальных работников для других своих отделений.
Ченда оказался идеальной кандидатурой — поставленный на грань выживания, озлобленный на весь белый свет, имея за плечами обширный опыт работы в области прикладной биохимии, он не раздумывая, подписал пробный контракт на три года и отправился на Фоллин, где «Цветок» при поддержке местной монархии разместил первый и пока что единственный свой центр по экспериментальному клонированию и изготовлению био-имплантатов.
Норт с головой погрузился в работу, не слишком заботясь, насколько законными были эти разработки и оплата за труд. Возможность приобщиться к высоким арканианским технологиям — да за это Ченда сам приплатил бы круглую сумму, размером не уступавшую оплаченной за собственное лечение. Выращивание имплантатов, полученных в результате клонирования, было поставлено на поток... и с выполнением заказов не всегда справлялись лабораторные мощности. Органы требовались все чаще и чаще — в галактике было неспокойно, то и дело вспыхивали масштабные бунты. Разумеется, такими дорогостоящими технологиями могли воспользоваться только очень богатые люди: кредиты текли рекой, счет Норта рос пропорционально сотням и тысячам законсервированных частей человеческого тела и других гуманоидных рас. Норт к тому времени (ему шел тридцать пятый год) уже занимал должность научного директора фоллинского филиала, был предан корпорации (за прошедшие годы «Цветок» расцвел пышным цветом, из скромной компании вырос в крупнейшее научно-производственное объединение) и был на хорошем счету у Триумвирата, о чем неоспоримо свидетельствовали личные счета — в банках Корусанта, Куата, Муунилинста и Като-Неймодии. При желании, Норт вполне мог основать собственную компанию, и это желание посещало его все чаще и чаще.
Норт втайне от арканианцев начал готовить себе «запасной космодром» — частями закупал оборудование, материалы для своей личной лаборатории. Формально она числилась небольшим исследовательским центром, расположенным на том же Фоллине и не имеющим отношения к «Цветку Милосердия». Часть заказов осторожно перенаправлялась именно туда — спрос уже давно превышал предложение, а компания Ченды бралась за срочные и соответственно дорогостоящие дела.
Применение стимуляторов роста в случае выращивания отдельных органов, однако, оказалось неэффективным: живые запчасти оказывались «с браком». И Ченда решился на очень скользкую вещь: ускоренное производство не отдельных органов, а целых живых организмов.
«Скользким» это мероприятие являлось не по причине моральной составляющей (корпорация не брезговала делами и посерьезнее, как то: производство боевых ядов, химического оружия точечного поражения, а также экспериментов с бактериологическим и эпидемиологическим оружием) — но Фоллин к этому времени нехило трясло в политическом смысле, и Сенат Республики вполне мог наложить свою лапу на владения «Цветка» с благой целью — конфискации имущественных комплексов опасных для общества производств. Норт это обстоятельство учитывал, но жадность взяла свое: в тайных недрах лаборатории постепенно появились целые «цеха» по выращиванию клонов-доноров, предназначенных на убой.
Счета Норта пополнялись с гиперпространственной скоростью. Фактически, он стал миллиардером... почти не осознающим свое богатство. Его истинные активы заключались в инкубаторах и в микробиологической лаборатории. Производство «штамповок», как презрительно называл Ченда свою продукцию, его уже мало интересовало — он как раз работал над революционным исследованием в области прикладного клонирования: созданием точной копии донора.. не только в биологическом аспекте, но и личностном.
Свою работу Ченда назвал «Путь к бессмертию».
***
Путь к бессмертию оказался тернистым с самых первых шагов: Норт только-только получил первые результаты и едва успел кремировать неудачные экземпляры, как республиканское правосудие все же наложило свою тяжелую лапу на все фоллинское имущество «Цветка Милосердия», в том числе и лабораторию Норта. Все произошло внезапно, в несколько часов производственные мощности были остановлены, финансовые транзакции взяты под контроль, а работники под стражу. Часть из них потом отпустили, однако все руководители остались под арестом — пока что на Фоллине, в королевской тюрьме. Суд должен был состояться на Корусанте, и первые его заседания прошли без особой огласки. Ченда, арестованный вместе с остальными, изворачивался как мог, но допрос вел кто-то из джедаев, Норт путался в показаниях, наговорил лишнего... и в полной депрессии, в одиночной камере, ждал этапирования на Корусант, в составе второй партии. Состояние его было близко к умопомешательству: операции по счетам остановлены, имущество конфисковано, записи экспериментов он успел уничтожить сам. Да, существовали резервные копии его научных работ — они хранились в разных ячейках банков на Муунилинсте и Корусанте. Ячейки были сняты инкогнито, и за их сохранность Норт не опасался... но ему светил длительный срок и каторга, так что путь к бессмертию на этом этапе оказался закрыт — как ему казалось, навсегда.
Визит Ченды в генеральную прокуратуру Корусанта, однако, так и не состоялся — галактику потрясли куда более мощные события, чем борьба с подпольными трансплантологами. Фоллин неожиданно оказался на передовой, блокада планеты и бои в космосе шли с переменным успехом, и в таких условиях никто уже не думал о заключенных в Королевской тюрьме. Норт сходил с ума от отчаяния и страха за свою жизнь, и когда его вместе с другими заключенными вывели из камер, блестящий в прошлом ученый представлял собой жалкое зрелище: остатки чувства собственного достоинства окончательно покинули его, Норт ползал в ногах оккупантов и их дроидов, умоляя о пощаде, и нес при этом такой бред, что заключенного чуть было не сочли свихнувшимся и не отправили в крематорий... если бы у Конфедерации не было на него подробного досье.
Так что Ченду привели в порядок, отмыли, ввели двойную дозу успокоительного и поместили в медблок на борту флагмана сил сепаратистов. А потом, после того, как Норт стал хотя бы немного походить на здравомыслящего человека — состоялся разговор с таинственным собеседником, которого Ченда видеть не мог, но сам он стоял в луче голографического передатчика как на ладони.
Предложение, которой последовало от незримого абонента, чуть не отправило и без того пошатнувшиеся мозги бедного генетика в нокаут... но Ченда справился с свалившимся на него счастьем точно так же, как с недавним крахом. Редко когда интересы работодателя и работника совпадают даже в мелочах, а в этом случае они наложились друг на друга с филигранной точностью. Конфедерацию интересовало клонирование... причем не тот формат, который удачно использовали каминоанцы в создании своего детища. Руководство сепаратистов поставило Норту почти невыполнимую задачу — разработать такую технологию, при которой выращенного клона не нужно было бы ничему обучать, чтобы опыт, знания и даже характер оригинала как под копирку явили бы себя в удвоенном, утроенном виде, а в перспективе — в бесчисленном количестве копий.
Другой ученый пришел бы в ужас от такой непосильной задачи, а Норт едва удержался, чтобы не пуститься в пляс от радужных перспектив. Сохраненные в банках инфочипы ему были доставлены в сжатые сроки, а по всем базам данных Норт Ченда стал числиться погибшим при захвате Фоллина... Путь к бессмертию снова начался с чистого листа.
***
Салукемай тогда казался оплотом, твердыней Конфедерации, подходящим местом для развертывания производственных мощностей по клонированию и экспериментального цеха. Норт воспрянул, по крупицам собирал сотрудников «Цветка Милосердия», которые зарекомендовали себя с лучшей стороны. Казалось, не было той задачи, которую не могли выполнить незримые но могущественные силы таинственного покровителя. Материалы, базы данных, секретные разработки бывших конкурентов, каминоанские и арканианские технологии — лились широкой рекой в океан предстоящего триумфа. Дроиды и клоны Конфедерации — эта сила могла бы смять жалкие республиканские «штамповки», и дело было за малым: нарастить темпы производства клонов. Норт уже определил, какие геномы более всего подходят для множественного клонирования; результаты генетических анализов особо выдающихся бойцов Конфедерации пополняли базу данных лаборатории. В инкубаторах росли несколько сотен пробных копий, а пилотные экземпляры оказались выше всяких похвал. Этих клонов, действительно, не нужно было чему-то учить: ни элементарным вещам, ни специальным навыкам. Снайпер уже через несколько месяцев после «рождения» обращался с оружием так, будто провел у прицела винтовки не меньше двадцати лет. Командир дивизии наизусть знал технические характеристики боевых машин и имена мехводов-людей; пилот-ас исполнял фигуры высшего пилотажа, впервые увидев истребитель за несколько минут до первого полета. Картину не омрачало даже то обстоятельство, что клоны не отличались богатырским здоровьем: подстегнутые стимуляторами, органы не успевали за ускоренным ростом. В мирное время Норт предложил бы гибридное использование кибер-имплантатов... но война мало кому оставляла шансы дожить до седин, хоть с нормальной печенью, хоть с ее хилым зародышем, едва справлявшимся со своими функциями. Их готовили для бойни, как бездушных дроидов, однако Ченда прекрасно понимал, что его разработка найдет себе применение и после захвата Конфедерацией известной части галактики. Кто из власть имущих откажется от послушной, но полностью идентичной копии, которую можно подставить под бластерный огонь возможных покушений? Кто из криминальных авторитетов не захочет иметь при себе идеальные «запчасти», способные продлить жизнь оригиналу сколь угодно долго?
До полного триумфа оставалось только ждать победы Конфедерации, и тогда Норт взойдет на пьедестал всегалактической славы, а Салукемай прославится как колыбель новой, непревзойденной цивилизации сверхлюдей.
