— Вы слишком добры к моим скромным успехам… – похвала Вульфа всегда превращала Берту в заикающуюся, краснеющую шестнадцатилетнюю девчонку и капитан спасалась тем, что отмалчивалась или начинала говорить на какую-то отвлечённую тему. – При всём желании оградить главу государства от всех льстецов и интриганов едва ли возможно. Так что поиски Паллеона дело благое, но, боюсь, занявшая его место Даала этого не оценит. Хотя, если это будет выглядеть так, что мы летим подтвердить его смерть, дабы она заняла это место на постоянных правах, тогда, думаю, возражений не возникнет. Ну, а если гранд-адмирал окажется жив, тут уж мы ни при чём, всякое бывает, — она развела руками, скрывая смущение. – В любом случае, попытаться стоит.
Усталости Берта не чувствовала и пропущенный обед, казалось, даже не заметила. Она привыкла как следует есть два раза в день. Обычно это были первый и второй приём пищи, главное, чтобы не позже, чем за два часа перед вылетом. Позавтракала Берта сегодня нормально и ничто не мешало поужинать чем-нибудь посерьёзнее, чем обычно, почти в точности сохранив привычный распорядок. Так что такие мелочи, как голод, Берту не беспокоили и ей действительно приятно было составить компанию Вайлдману. И немалую роль в этом сыграло то, как он отозвался о Даале.
Натаси была хороша собой и уже замечена в не слишком трепетном отношении к уставу. Так что красивая, яркая, темпераментная женщина, импонирующая Берте сама по себе, начинала вызывать глухое раздражение, как только оказывалась рядом с адмиралом. Траун переключил внимание рыжей бестии сначала на себя, а потом и на новые блестящие возможности, заставив несколько охладеть к прежним союзникам и, сам того не зная, оказал Берте услугу.
Пожалуй, именно в этом крылась причина того, что они с Вульфом возвращались с совета в столь разном расположении духа. Настроение у хранительницы адмирала, в отличие от него самого, было на высоте. Избавится, пусть даже и временно, от такой серьёзной угрозы дорогого стоит. Да и всё остальное, вроде, прошло нормально.
Единственное, что тревожило Берту так это "потерянные звёзды". Если дело только в презрении к баронессе Д’Асте и в сомнениях в способностях Даллы, то прекрасно. А если нет?.. Капитан Шнайдер вновь ощутила укол ревности. Она напомнила себе, что никаких реальных поводов для беспокойства не замечено, но это не слишком помогло. Поводов-то может и не замечено, но чутьё не обманешь, а оно подсказывало, что появиться им недолго.
В отсутствие посторонних и когда они направлялись куда-то не по служебной надобности, Берта позволяла себе идти рядом с адмиралом, а не держаться за его плечом, как это бывало обычно. У Вульфа очень выразительная спина. Все его эмоции, не заглядывая в лицо, можно было прочитать на ней. Но такие маленькие вольности грели душу, создавая иллюзию настоящей близости.
Это было восхитило и жутко. Даже играть с Трауном в гляделки и то проще. Работа это работа, там всё расписано до мелочей, а вот что делать в неформальной обстановке? Берта переступила порог командирской каюты и почувствовала себя по пояс деревянной. Определённо, теперь выпить потребовалось и ей.
— Благодарю, я не голодна, — отрицательно качнула головой капитан. – Когда включаются боевые рефлексы, всё остальное бездействует. А сегодня они ещё и отработали вхолостую. Мне ещё долго будет не до еды.
Проклятье, что она несёт?! Нет, всё это было правдой. Человек не дроид, его нельзя просто отключить или сменить программу. Каждое задание, каждый выход с Вульфом за пределы корабля это контролируемый стресс, обостряющий чувства и рефлексы, и раз сегодня они не нашли естественного приложения, значит нужно будет освободиться от напряжения как-то иначе. Побегать часок или попинать кого-нибудь. Впрочем, это тоже дело привычное. Вот только за каким демоном она начала рассказывать об этом сейчас?
Мысленно стукнув себя по лбу, Берта прикусила язык и присела на один из стульев. Надо было что-нибудь сказать. А что? Напоминать о совете не стоит, Вульф только-только начал отходить от оставленного им скверного впечатления. В винах она не разбиралась, в истории тоже. Ну, не то чтобы совсем, но недостаточно для того, чтобы поддерживать на должном уровне разговор со сведущим человеком. А о том, о чём рассказать свербило больше всего, говорить вообще нельзя было ни в коем случае. Вот же засада!