Я ощущала себя, по меньшей мере, странно. Что-то было неправильным, мозаика была будто бы разбита и пересобрана. В голове возникали странные ассоциации. Сначала было множество мрака, были монахи, а после появились они. Сидя на ящике в тёмном ангаре со слабым освящением, я держала блокнот, рисуя непонятные мне самой узоры. Это помогало собрать мысли.

Я была здесь, то ли в чёрной дыре, то ли рядом с ней. Я была в Инквизиции, которая спасла меня и сделала всё самое лучшее для меня. Для чего? Мысли были ясными, подобно тому, как проявляется фокус в фотоаппарате. Однако, было смутное ощущение, что сам фокус настраивали. Меня лечили, линия на блокноте приобрела витиеватый вид. Добыть блокнот и карандаш было непросто. Там, где я родилась — это был единственный способ рисовать, единственная вещь, которая мне нравилась. Я прячу его от других, ибо думаю, что здесь это едва ли одобряется. Странное чувство, снова. Зачем они мне помогали? Я шестерёнка без зубов, какой таким, как они, прок от меня?

Что-то было неправильно, я будто бы что-то забыла. Нечто очень важное, дурацкое и глупое чувство. Я разозлилась, едва не сломав карандаш. Отложив блокнот в сторону, я посмотрела на свои ладони. Гнев, злость — всего этого стало куда больше. Раньше такого не было. Ясность разума принесла мне чувства и мысли. Раньше мысли меня травили, но почему — я не понимала. Они корректировали меня? Это невозможно, физиологически. Наверное… Вновь рисунок.

Линия идёт ровно, но углубляется. После чего, весь узор начинает причудливо двигаться, затягивая меня за собою. Мне не страшно, хоть это и не обычно. Я испытываю гнев, взявшийся вновь из ниоткуда, не смотря на него, я позволяю узору вести меня. Это похоже на наркотически трип, но я более не зависима. Мне так сказали, я ничего не употребляла. Узор преображается в силуэт женщины, из ниоткуда её волосы приобретают рыжеватый оттенок. Всматриваясь, я чувствую негативные эмоции, сильные, но обузданные. Они подобно батарейке питают её. «…Лламея», я слышу голос мужчины, говорящего с ней. Я хочу всмотреться сильнее, но сцена меняется, вижу открывающееся двери и себя…

Я осознаю, поздно, но осознаю. Чувство, будто бы меня заметили. Не сейчас, тогда, в видении. Видения, они приходят неожиданно, но не так, как раньше. Сейчас — всё проще. Нету боли, нету конвульсий и нету тех сцен, которые раскрывались передо мной. Дверь открылась, а блокнот я успела убрать. В помещение вошла она, «Лламея». Это её имя или же фамилия? Однако, карандаш выпал из моей левой руки. Из-за отсутствия двух пальцев на левой руке, я сильно теряла в ловкости. Какая глупость! Гнев вновь залил меня, появляется настойчивое чувство, будто бы со мной что-то сделали. Не мешкаясь, я притянкла карандаш к себе и убирала его в карман длинной куртки. Рука интуитивно потянулась к мечу, но его там, разумеется, не оказалось.

Оказавшись здесь, меня лишили всего, включая оружия и как мне начало казаться, прошлого. Я смотрела на эту женщину, и она превосходила тех, кого мне посчастливилось здесь увидеть. Она была опаснее, я чувствовала это, параллельно надеясь, что она ничего не заметила. Про меня здесь знали всё, и я желала, чтобы были вещи о которых они не узнают. Что происходило для меня оставалось вопросом. Мне казалось, что мне это не понравится.

Возникла странная немая сцена. Она стоит передо мной, она смутно мне знакома. Сложно и я с трудом могу осознать, почему же. Женщина выше меня на две, а то и на три головы. Она под два метра ростом. Сцену прервала она сама, отдав приказ. Здесь все и всегда отдавали приказы, я не могла этого понять. Не успеваешь адаптировать, из кабинета в кабинет, от одного куратора к другому, а что происходит — принципиально не ясно.

Мне дали пять минут на сбор. Я посмотрела на дешевые электронные часы на моей руке. Умственно прикинув, я снова села на ящик и достала из кармана кубик рубик. Ещё в карманах моей куртки лежала зажигалка и сомнительного вида сигареты. Их мне не разрешали, а достать их представлялось задачей сложной, но человек в порыве желания способен на многое.

Сигареты для меня были отдушиной. Собрав кубик, я достала шоколадный батончик и съела его, продолжая смотреть на своего… учителя приказом Гранд-Инквизитора. Последний, должно быть, главный. Тогда, она рангом ниже.

Я не заметила, как кровь пошла из носа, но и мне стало не до крови. Пространство растаяло, сладость от батончика сменилась на вкус крови. Я не видела ничего, кроме двигающегося с чудовищной скоростью пространства. Будь я сильнее, я увидела бы всё о ней, я чувствовала это. Сейчас же всё двигалось столь быстро, что я осознала только два слова. Нулла… Лламея, быть может, это её имя…? Всё закончилось так же неожиданно, как и началось. В страхе, я посмотрела на часы. Прошло не более секунды. Стараясь скрыть произошедшее, я вытерла рукавом кровь. Оказавшись здесь, я стала более…подозрительной. Странное чувство. Пять минут, прошло три. Рукою я провожу инвентаризацию содержимого карманов. Сигареты, зажигалка, карандаш, блокнот, кубик-рубик и два шоколадных батончика. Всё на месте. Встав, я пошла к своему…учителю. Она вызывала у меня опаску.

Я подошла к ней ровно в тот момент, когда пять минут иссякли. Синий локон вновь выбился. Глупая сцена, подумала я. Будто бы дочь стоит перед строгой матерью. Силой воли, я выбросила эти ассоциации из головы. Я стояла немного сутулясь, привычки держать спину ровно всё ещё не было.

— …Нулла Ламмея, я собрана, — на миг мне показалось, что я неправильно произнесла имя. Наоборот, звучало бы гораздо лучше, — Я собрана и готова. У меня нету вещей, — отрапортовала я, предварительно умолчав о своём инвентаре. Едва ли ей интересно, что у меня с собой. Едва ли ей интересно, кто я вообще. Роковую ошибку я поняла секундой позже. Я не могла знать её имени. Чуть меньше, чем за минуту, я умудрилась сделать ошибку. Вновь вспышка гнева и вновь мне удаётся её погасить. Зачем происходит всё то, что происходит? Гнев давил панику, а подавляя гнев, приходила паника. Замкнутый порочный круг, который возникал со мною всё чаще и чаще.

А я пошла за нею, отдавая своё предпочтение молчанию. Мы прошли к кораблю, я сбросила вещи, и мы пошли дальше, вдоль бездушных коридоров в полном гробовом отчаянии. Я помнила это место обрывками. За прошедшее время я изменялась, со мной что-то делали, но что, я не понимала. Я была другой, я так думала, иногда, когда мне удавалось выделить себе хотя бы три минуты.

Мы пришли в кабинет к какому-то уродливому на вид хирургу. Я не любила «иных», они отличались от людей. Я не знала их расы, они были странные со специфическим запахом. Я оглядывалась, пока Лламея решала вопросы другого рода.

Материал, вот кем, вероятно, я для них была. Оружием, которое можно улучшить, обновить или же вовсе, выбросить. Я молчала, я знала во что может вылиться моё неповиновение. Мысли, их становилось больше, будто бы кто-то разрушал невидимую стенку. Сегодня их было особенно много. Как правило, их меньше. Я застыла, увидев хирургическую…машину. Мой… учитель подтолкнул меня к ней. Она договорилась, а внутри меня умерла надежда, что сейчас, именно сейчас, вот-вот, она плюнет и откажется от этой затеи. Выбора не было, я не была в ступоре, но была близка к нему. Я делаю неуверенный шаг, за ним второй. Снимаю куртку, кладу на стул. Грубыми движениями, я оказываюсь здесь, на столе. Меня закрепляют. Страха нет, есть ненависть, меня трясёт от неё.

Стараясь отвлечься, я думала, представляла себя далеко от всего происходящего. Со мной что-то происходит и боли я не чувствую. Я стараюсь не смотреть туда, на руку, где нечто своё делает хирург. Я не считаю время, ибо так оно пойдёт ещё быстрее. Страх растёт экспоненциально. Однако, всё шло гладко, но штиль перебивается неожиданно. Я не успеваю понять, что происходит. Боль, повинуясь инстинкту, я смотрю на свою кровоточащую ладонь, железки и кричу. Слёзы заливают мне глаза, а я продолжаю кричать. Это была не боль, это слово слишком слабое для описания того, что я чувствовала.

Крик стал тише, но я продолжала кричать столь же сильно. Пространство передо мною уходило прочь, я увидела себя, Лламею и хирурга что-то выпалившего ей. Сцена продолжалась, мне заткнули рот. Я не чувствую ни боли, ни ладони, я вижу себя. Пространство расплывается, странно, думаю я. Мысли становятся ясными. Картина прерывается, я оказываюсь «нигде». Повсюду пустота, а была лишь женщина, стоящая впереди. Я видела синеву бесконечности подомною, надомною и вокруг меня. Почему она такого цвета? Здесь было тихо.

Женщина схожа со мною, но старше, старость видится в её глазах. Мысли и моя память возвращается ко мне, частично. Я уже была здесь и видела её. Она — это я. Но как, что и почему?
— Ответ куда проще, но в то же время и сложнее, чем тебе может показаться, — её голос хрип. Почему она говорит загадками? Почему все Великие и Сильные мудрецы в легендах говорят ими? Быть может, им так всё наскучило, что иная форма речи для них скучна?
— Ты знаешь, что такое вероятность? — договорила она, достав монету. Я ответила, честно.
— Нет, — её монета подбросилась в воздух и приземлилась в её ладонь. Она ответила мне, а уточняя, я сама ответила себе.
— Вероятность — в частных случаях, в сущности, долевое соотношение конечного результата, если мы повторим событие бесконечное количество раз, — и я увидела. Увидела, как монета десятки тысяч раз подбросилась в воздух и упала на её ладонь. Результат для орла и решки был одинаков. Она улыбнулась. То, что я увидела, было подобно тому, что я увидела тогда, когда увидела Лламею. Тогда я не могла рассмотреть, но сейчас — я могла. Вопросов столь много, а надежда одна.
— Кто ты?
— Я — это ты, — надежда исполнилась…
— Когда, в будущем? — выпалила я.
— Нет, не в будущем, — надежда разрушилась. Я хотела верить, что всё то, что происходит со мною, происходит не просто так. И что там, в далёком будущем, я стану такой, как она. Сильной, могущественной, уверенной в себе. Той, которую никто не сможет обидеть. Она улыбнулась, будто бы читала мои мысли.
— Ты знаешь, что я не вру.
— Зачем! В чём смысл, в чём идея?
— Быть может в том, что ты единственная, кроме меня. Быть может, я единственная, что должна вернуть тобою украденное? Ведь в сущности — кто ты? Я — это ты, а я могу оказаться Единой Силой, желющей вернуть себе свою собственную часть, которая использует меня, как батарейку, — мне стало страшно. Нет, не так, как в хирургическом кабинете. По-настоящему страшно, страх от которого цепенеешь на место. Я встречала эту женщину, но смутно помнила всегда наши встречи. Точнее говоря, вовсе забывала, а сейчас — я вспомнила всё, — Однако, с равной долей вероятности, я могу оказаться всего лишь галлюцинацией. А быть может, я другая версия тебя? Кто знает, кроме тебя.
— Зачем ты приходишь? — это был единственный вопрос, который я сумела сформулировать у себя в голове.
— Я прихожу тогда, когда способна прийти, ведь они скрыли тебя от меня. Зачем же? Может, я хочу увидеть себя в свои далёкие года? Может, я хочу поглотить тебя? Или же я хочу тебе помочь. Одно из трёх, — она оказалась рядом со мною. Я увидела её желтые глаза, седые волосы и морщины. Я почувствовала её силу. Оказавшись рядом со мною, её окутали красные нити, будто бы сдерживая. Она улыбнулась мне хищной улыбкой, положив свою руку мне на грудь. Я почувствовала толчок.

Женщина растворилась, а я будто бы летела обратно, в реальность. Память моя будто бы сгорала, подобно метеориту, сгорающему в атмосфере. Я почувствовала его ладонь. Я чувствовала не гнев, я чувствовала ненависть.

Настоящую, чистую, дистиллированную ненависть. Её я уже чувствовала в отличии от второго чувства. Я чувствовала в себе Силу, невероятный объём Силы. Я пожелала освободиться и увидела, как металлические прутья, держащие меня, согнулись и отлетели в сторону. Я схватила хирурга правой рукой, не желая этого. Моё тело действовало само, будто бы та женщина управляла им. Меня вела Сила, она будто бы исполняла моё желание. В тот же миг, как я схватила его, в него ударил разряд молнии чудовищной Силы. Я чувствовала физически колебания силы от такого выброса. Хирург отлетел в стену и в течение двух секунд разряд продолжал бить его, рассредоточивая удар по стене. Шум, я услышала его, а после почувствовала боль. Мне стало плохо, я едва стояла на ногах. Непонятно откуда взявшаяся сила будто бы сгорала во мне. Меня тошнило, во рту почувствовался вкус крови, а из носа пошла кровь.

— Сюда, — я услышала шёпот самой себя.

Я вошла в дверь, оказавшись в туалете. Меня рвало и меня стошнило в раковину. Импульс, второй, третий — из меня выходило всё и это перемешивалось с кровью. Включила холодную воду, умылась. Я посмотрела в зеркало и увидела её. Меня обуял чудовищный страх, я потеряла грань между видением и реальностью. Женщина была в зеркале и приложила палец к губам, хищно улыбнувшись. Я отбежала ко двери кабинки, упав внутрь, к туалету. Тошнота подступала, но я встала и посмотрела в зеркало. Оно оказалось пустым. Сила таяла, а я подбежала и ударила его из собственной беспомощности. Осколки упали на пол.

Я стояла посреди осколков. Что-то произошло, мне было страшно. Кто-то со мной говорил, я была на столе у хирурга… я посмотрела на ладонь и увидела механические пальцы. Думать становилось всё тяжелее. Я сплю? Это иллюзия моего ума? Я достала пачку сигарет, достала одну и закурила. Сладостный никотин отравил меня, а я упала на колени. Моя рука была в ожогах. Я… я ударила молнией хирурга, но почему? А главное, как? Откуда взялась вся Сила? Я чувствовала колебания. С трудом встав, я сделала одну затяжку. Я оказалась у выхода и увидела разбитый кабинет. Увидела Лламею и … хирурга.
— Я… не знаю, что произошло, — честно сказала я.

Отредактировано Ten'ena (2019-10-19 03:53:56)

В молодой девушке, наблюдавшей за всем этим, не было высокомерия. Выслушав назидание, не жестокое, да и вовсе милосердное, учитывая обстоятельства, она лишь нерешительно сказала.
— Я думаю… мне надо извиниться. Извините меня, Господин Каас.

Операция завершилась, а задумываться о каких-то червях Теньена не стала. Всё прошло без эксцессов, и они направились вновь вдоль коридора к кораблю. Девушка испытывала смутное чувство, странное. Будто бы кто-то наблюдал за ней и улыбался. Теньена то и дело резко поворачивала голову, вглядываясь в углы. Дойдя до корабля, они резко остановились. Лламея задала неожиданный вопрос.

Тень не помнила, кто она. Точнее говоря — как-то не задумывалась. В памяти мелькали частицы, осколки былого. Она точно помнила, что было плохо. Помнила, как её откачивали. Помнила, как с ней разговаривали. Долго и много. Были тренировки и обучение, которое не позволяло задумываться.
— Я… не помню. Я помню, что оказалась у вас. И что мне помогли. Пророк я тоже едва ли. На занятиях мне объяснили, что пророки умирают без должного обучения, — ответив искренне, Теньена развела руками и её взгляд упал на свою собственную руку, где красовался протез. Стальной.

Девушка уставилась на руку. Синий локон выбился и упал ей на лоб. Из носа вышла капля крови. Эта рука была такой же, как у девушке в сновидении. В галлюцинации, но тогда у неё не было протеза. И вот он, есть, он существует. Теньену парализовало, она вспомнила. Не всё, не многое, но вспомнила.
— …девушка, — сказала она тихо, переведя взгляд на своего учителя, — Когда была боль, появилась девушка. Это сделала она, не я. Она похожа на меня, она говорила, что вы сделали так, что ей до меня не добраться из-за вас. Она говорит иногда со мной. Её глаза будто бы светятся жёлтым, она стара. Это какая-то…аномалия…учитель? — Теньена вопрошаивающее посмотрела

Девушка лишь обречённо кивнула. Разве ей самой это было нужно? Она бы с удовольствием бы ушла, куда-нибудь подальше от этих психопатов. Аномалия… Теньена промолчала относительно образованности её учителя. Удобная отмазка. Не знаешь — назови с умным видом явление, да ещё и обвини... Тень была умной девушкой, а потому лишь кивнула, пройдя за Лламеей и расположившись в своей каюте. Вещи она скинула на каюту, а сама лишь достала батончик шоколадки. Откусив, девушка села за миниатюрный стол и принялась рисовать. Голос раздался неожиданно, но Тень не напугал.
— Она скоро вернётся, — сказал голос другой Теньены. Самой настоящей Тени было всё равно на это. Много шума, да мало дыма. Девушка продолжала рисовать космический корабль, — И мы долго не увидимся, — это взбудоражило Тень и она развернулась к самой себе, которая в это время сидела на кровати, хитро смотря на неё.

Голову иная Теньена поддерживала руками, которые опирались логтями на ноги. Она хитро смотрела, ответив девушке на ещё не заданный вопрос.
— Она накачает тебя наркотиком, который лишит тебя любой связи с силой.
— Это бессмысленно, зачем тогда они меня лечили…?
— Нулла такая, даже в мои времена такой же была. Собственно, с начальством её это не санкционированно. Ты не рада? — Теньена и не знала, что ответить. Ей не хотелось снова уходить туда, в омут беспамятства и потраченности, — Ну не грусти, есть хорошая новость. Она не сможет тебя почувствовать в силе под этим наркотиком, поскольку он «отрубит» тебя от неё. А это — возможность. Ты ведь хочешь избавиться от всего этого?
— …я… да, хочу, наверное, не знаю, но снова убегать… деньги и они ведь ограничили тебя…
— Ограничили, правда, — женщина кивнула, — Однако, это меньшая проблема, уверяю. С этим я справлюсь. А вот с деньгами…
— Я тебя боюсь. Я не убегу, — не успев ответить, как Теньена слетела со стула и оказалась вжатой в пол. Над нею повисла она сама, но старая, злая и … сильная. Жёлтые глаза впивались в неё.
— Разве я хоть раз сделала что-либо плохое тебе во вред? Я сделала тебя, девочка. И ещё не веришь мне? Слушай и запоминай, этот диалог ты запомнишь. И не вздумай разболтать обо мне ей ещё раз. Как видишь, воспринимают тебя серьёзно, но недостаточно серьёзно. Когда ты окажешься в Конгломерате, двигайся с Нуллой. Человек запнется об тебя. Засунь руку ему в карман и вытащи деньги. Не спались перед Лламеей. Тебе нужны три ампулы, после ты уходишь в Космопорт и обращаешь внимание на знаки. Двигайся туда, куда тебя поведут обстоятельства. И знай, что Лламея тебе ничего хорошего не желает в отличии от меня. В том, что ты тут, в Инквизитории, это ошибка, как и печать на твоей спине. Она идёт, вставай, немедленно! — женщина пропала, а Теньена успела спешно встать и встать, явно нервничая.

Теньена лишь грустно вздхнула. Будут её учить… ага, конечно. Однако, она была не готово убежать. Много мыслей, слишком… сложно. Она взяла инъектор из рук Лламеи и ввела себе Каррак. Сначала её оглушило, а после пришло сопкойствие. Шум в ушах пропал. Девушка не упала, а лишь улыбнулась. Мысли ушли, как и её сила. На лице Теньены было не боль, а облегчение.

Связь с единой силой прервалась. Девушка улыбалась и была счастливой, как никогда. И дело не в ложном удовольствии, а в облегчении.
— Учитель, мне всё понятно. А ампулы… вы мне дадите их ещё, чтобы я не обращалась к вам каждый раз? — попробовала схитрить Тень, помня, что нужны ампулы. Доверия рассказывать Лламее о женщине более не было. Вообще Теньена более не доверяла Лламее. Женщина была права, как ей казалось сейчас, — И… не проще было бы меня оставить где либо, если у вас операция, а я для вас лишь обуза…? Я смогу смирно вас дождаться, — вновь попробовала схитрить Тень.

Отредактировано Ten'ena (2019-11-04 02:43:45)