Заледеневший мост от тяжести воды, замерзшей на нем, практически не раскачивался ни под сильным ветром, ни под ногами двух "паломников", отправившихся в нелегкий путь с того что раньше казалось шпилями Иего, и на деле оказалось лишь жалкими низинами; они забрались высоко: гораздо выше даже базальтовых шпилей, уходящих выше густых белых облаков. Дышать здесь было легко, а от того тяжело: каждый вздох обжигал легкие холодом, голова кружится все сильнее. В какой-то момент их взор застлала снежная буря, что налетела из ниоткуда; а как только они из нее вышли, они узрели открытое космическое пространство, растянувшееся вокруг них черным полукуполом, украшенным мириадами разноцветных звезд и туманностей. Казавшиеся и без того большими и угрожающими, луны, теперь открыто наблюдали за героями с высоты своих орбит, ничем неприкрытые, гигантские, разноцветные. Очень небольшое количество неба было непосредственно-космосом: большая часть небосвода была занята тысячей огромных разноцветных спутников Иего. Это потрясающее зрелище пугало на каком-то инстинктивном уровне: воображение невольно нашептывает, что эти разноцветные шары на самом деле приближаются к Иего и в этот раз, во время Парада, они все таки преодолеют центробежную силу и обрушатся всей своей массой на поверхность древней планеты.
К счастью, это было лишь воображение Шиилы и Хесслера, которые были непривычны к такому зрелищу. На одной из лун, что была багряного цвета, на них смотрел огромный красный кратер, очень сильно напоминающий чей-то огромный глаз. Сложно поверить в то, что это космическое невообразимое нечто на самом деле является природным объектом.
Является ли?
Через пару часов они преодолели гигантский мост, нарушающий своими размерами и прочностью целый ряд законов физики. Сойдя на твердую каменную крышу башни, Шиила обняла себя за плечи и задрожала. Хесслер, по крайней мере, был одет хоть во что-то. Его спутницу от мороза не защищало ничего, кроме черных кожаных лямок ее с-натяжкой-одежды.
Эрвин же почувствовал огромное присутствие Силы вокруг. Эта башня, нечто, таящееся в ее недрах, является могущественным Нексусом Силы. Как Скайхольм, как Дромунд Каас, как Коррибан и как Корусант; и это было странно, потому как приземлившись на Маэлибо, он не чувствовал этой мощи, которая как будто бы появилась как только он ступил на порог башни.
Они вдвоем спустились по гигантской каменной винтовой лестнице, которую обнаружили в крыше башни. Она ведет вниз, и башня внутри еще больше, чем кажется снаружи: она круглая, точнее широкая где-то далеко внизу и сужающаяся ближе к крыше. Но уже здесь, на самой ее высокой точке, от стены до стены не меньше пары сотен метров.
Внутри башни нет источников освещения, но она светла, как будто бы наоборот, везде развешаны лампы. По воздуху летают какие-то загадочные насекомые и излучают яркий белый свет. Стены башни испещрены рунами. Шиила смотрит на них и ничего не видит; но Хесслер, пытаясь сосредоточиться на них, чувствует головную боль, которая пронизывает его голову полностью и как будто бы разрывает ее во всех местах сразу. Он даже не может сказать, как эти руны выглядят: они имеют совершенно Невообразимую для его Понимания форму, которая размывает взор и уничтожает хрупкий человеческий разум, без возможности прильнуть к их безграничной Мудрости. Даже краем глаза гигантские руны, вырезанные в стенах башни извиваются, меняют свою форму и принимают самые необычные очертания: то живых гуманоидных существ, то рептилий, то зданий, то каких-то странных знаков.
И это была лишь вершина башни.
Шиила тоже не выглядела так, как будто ей здесь хорошо. Но любопытство вело ее и служило ориентиром в этом мрачном, пусть и окутанным светом месте. Аки маяк, в море безбрежного безумия, она на подкашивающихся ногах ступала за Хесслером, запинаясь и с трудом разглядывая то, что она видит вокруг.
Спустя неведомую Вечность времени, они сумели миновать один из этажей, и спуститься на ровную платформу из черного камня, уже более широкую, гладкую, но покрытую трещинами и старой пылью. Нечто похожее барон Хесслер видел в своем воображении на Воссе, возле медитационного камня, когда вновь встретился и скрестил клинки со своей матерью.
Вот только...
Высокая фигура с бледной кожей, окутанная белым тонким платьем, из под которого виднеются ее кажущиеся такими хрупкими черты, восседает в самом центре огромного зала, скрестив перед собой ноги. Одна из ее тонких, длинных рук устремлена в потолок. Ее ладонь с длинными, костлявыми пальцами широко раскрыта, в то время как вторая сжата в кулак и приложена к подбородку. Ее голова склонена вниз, острый подбородок касается ключицы, а глаза прикрыты. Длинные, тринадцать футов длиной волосы, словно грива, развиваются за ней, танцуют на волнах Силы, словно подхваченные течением реки.
В отличии от своей Сестры, она прекрасна. Не андрогинна, не страшна и омерзительна, как нечто неестественное для мира, а напротив, успокаивающа и умиротворенна, женственна и нежна, как прекрасный рассвет.
И все же.
Сила вокруг нее не сжимается, как вокруг Аэрдри — в узел. Она наоборот, словно яркая звезда, излучает могущество, исходящее вокруг нее в виде подсознательного Света и тепла, которое чувствуется на коже и где-то глубоко, под глазами. В голове начинает что-то роиться. Копошиться. Мозг неприятно чешется.
Несколько нелегких шагов стоят Шииле многого. Обратив взгляд на сидящее в середине зала существо, она замирает в одной позе, занеся ногу для следующего шага. Ее глаза остаются широко-раскрытыми, а рот разинут в выражении истинного шока. И вот так она окаменела.
Как будто она увидела что-то, чего почему-то не способен увидеть Хесслер.

[nick]История[/nick][status]Messenger in Flames[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][sign]Смело приветствуй нас
В предрассветный час
Встреть Земли мощь
Когда серп Луны погас[/sign]

Шиила осталась замершей на месте. Очищение ее разума никак не помогло ей, как будто само ее тело отказывалось идти дальше, а потому остановилось в нелепой позе, с занесенной для шага ногой; она сама замерзла и не дергалась, как самая настоящая статуя.
Руны на стенах исполняют роль навязчивого мемагента: стоит обратить на них взор хотя бы вскользь, как голова начинает трещать и разваливаться на куски. Хесслер чувствовал подобное, когда читал Свиток. Он тоже был написан на Непознаваемом Наречии, что скручивает скудный человеческий разум в узел.
Кажется, здесь действительно можно найти разгадки на загадки этого свитка, если поискать их достаточно тщательно: стоит лишь спуститься глубже по лестнице и поискать на нижних этажах... Впрочем, если на одном из верхних находится такое, то стоит ли рисковать и узнавать, что там находится в недрах этой башни?
Высокое создание медленно открывает глаза.
Что-то в них поменялось с их прошлой встречи. Ранее дымчатые, словно утренний туман над синим морем, сейчас они стали золотыми, с тонкими голубыми кольцами вокруг черных зрачков, с красными тонкими прожилками внутри радужки.
— Не ожидал? Но отчего же не удивлен?
Ее голос вибрирует в ушах и заставляет мозги нервно скручиваться в черепе. Уши Хесслера пронзает боль; и тонкими струйками оттуда течет кровь.
Опустившее руку вниз существо прикрывает лицо ладонью; после смотрит на незваного гостя, прикрыв левую половину своего лица, с тихой саркастичной ухмылкой.
Она медленно и легко поднимается с места. Ее движения нежны и грациозны, как у прекрасной птицы. Длинный хвост из волос собирается вокруг нее, легко обвивая ее худощавое, высокое тело. Сцепив тонкие пальцы у низа живота, она подходит к Хесслеру, глядя на него с высоты своего немалого роста на него с легкой полуулыбкой на губах и игривой искоркой в глазах.
В глазах, в которых есть что-то нечеловеческое, звериное.
Сила вокруг собирается в ней и утихает. Словно она собрала ее, чтобы завершить свой гуманоидный смертный образ и ничем не выдавать своего небесного происхождения.
— Взгляни на небо, — призвала она и подняла глаза к черному потолку. — Смотри.
Она делает жест ладонью перед собой. Весь верхний этаж и крыша башни растворяются, становятся прозрачными, пока не исчезают полностью.
Тот этаж на котором они стоят, озаряется янтарным светом, отраженным от алой луны в зените. Огромный планетоид занимает свое место в Параде; гигантский, размером в тысячи клик каменный глаз зависает ровно над рунической башней, взирая с высоты прямо на них.
— Око, дары приносящее, — вознесши руки к небесам, почтительно произнесла История. Воздух вокруг заметно нагрелся, как будто они находятся на в атмосфере планеты, а на теплом пляже. Золотой свет превратил черную башню в золотую, будто бы озаряемую лучами заката.
— Созданные почтеннейшими, перед тем, как сгинуть. — Произнесла она торжественно. А затем опустила голову и снова улыбнулась. — Так говорят.

[nick]История[/nick][status]Messenger in Flames[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][sign]Смело приветствуй нас
В предрассветный час
Встреть Земли мощь
Когда серп Луны погас[/sign]

Золотыми очами она оглядывает замершую в неестественной позе белогривую леди; подходит к ней вплотную и смотрит в ее широко-раскрытые, замерзшие глаза сверху вниз.
— Это не я. — Честно призналась История. — Она увидела что-то, к чему не была готова.
Что именно она увидела и почему этого не видит Хесслер, она уточнять не стала. Разве может ее скромная персона испортить барону весь сюрприз, связанный с необычным взглядом на мир его спутницы? К тому же, раз она увидела, и застыла, а он нет, и остался цел, то может оно и к лучшему?
Тонкая ладонь существа легла на голову девушки. Длинные костлявые пальцы медленно гладят ее волосы.
— Я была призвана. — С едва-уловимой ноткой злобы в голосе, отвечает высокая фигура. На ее губах мягкая презительная полуулыбка, полная снисхождения.
— Едва ли смертными созданиями, детьми одного из тел своей сестры, которая отправила их ко мне специально, чтобы не дать мне сбежать. Ну разве это не лучшая шутка Аэрдри?
Ее зубы сжались до боли в скулах и челюсти. Верхняя губа дернулась вверх, выражая какую-то невероятную степень брезгливости и раздражения. Воздух вокруг нее стал буквально плавиться; едва-заметные волны жара взмыли вверх, как подобает любым теплым обьектам.
Но вдруг, жар утих, а на ее лицо вернулась обычная полуулыбка.
Она уже возвращалась в Бездну, когда ее призвали вновь. Поэтому ее облик заметно поменялся с прошлой их встречи. Но она не стала это озвучивать. Ее об этом не спрашивали, и кто она такая есть, чтобы говорить то, о чем ее не спросили.
— Раз я застряла здесь, с вами, предвещая неизбежное возвращение Матери, возможно, стоит преподнести Ей подарок в виде сбежавших с поводка детей.
Улыбнувшись, она взглянула на Хесслера через плечо, одарив его полубезумным кровожадным взглядом.
Стоило ей произнести эти слова, как око над их головами запылало ярким багрянцем. В атмосферу луны взмыли тысячи тонн пепла и сажи, что притянулись гравитацией Иего и растянулись по космосу между ними, образовав мост. На самой планете диатимов поднялся ветер. Луна приблизилась на критическое расстояние и земля затрещала по швам. Пол башни под ногами заходил ходуном, как при сильном землетрясении. Где-то за пределами башни в воздух поднялись гигантские облака пыли, затмевая небо и звезды.
— Нет... Бой еще не окончен, пусть исход его уже ясен, — прошептала она и повернулась к Шииле, продолжив неспешно гладить ее волосы, словно оценивая их.
— Кроме того, слуги Матери тоже решили почтить нас своим присутствием и поклониться Параду Лун.
Когда она закончила говорить, пространство в противоположном конце зала, где располагалась винтовая лестница вниз, завибрировала, вместе с ходящей ходуном землей. Густые тени взмыли в воздух и образовали черные непроглядные облака, которые поползли зловещим туманом по полу; туман распространился по всему залу, по остановился в нескольких метрах вокруг Истории, словно боясь приближаться ближе.

[nick]История[/nick][status]Messenger in Flames[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][sign]Смело приветствуй нас
В предрассветный час
Встреть Земли мощь
Когда серп Луны погас[/sign]

Черные тени, заполонившие башню, возвысились вверх черными столбами мрака; приняли форму высоких, гуманоидных фигур со скрытыми под черными масками лицами. Чернота их очертаний сменилась сиянием тысяч звезд, отраженных в их плащах; Хесслер узнал этих людей — это были церковники Темной Стороны, — мистические волшебники самой Тьмы, из числа подчиненных Палпатина, которых, как поговаривают завистники, он же сам и побаивался.
В противоположной части зала возникла дюжина черных фигур остановилась на почтительном расстоянии, еще большем, чем остановились стелящиеся по полу тени от Истории, образовав некий полукруг, островок спокойствия, куда эти тени не проникали.
В этот момент тепло, исходящее от фигуры в белом стало еще более ощутимым, как и холод, который распространял черный дым.
— Ненавидеть Мать с безопасного расстояния и стоя к ней в упор — совсем разный опыт. — Ответила История так, как будто ничего не происходит вокруг нее. Жуткая хитрая полуулыбка на ее тонких бесцветных губах стала только шире, а глаза, и без того яркие, стали излучать небольшие круги янтарного света, словно пара огней на маяках.
Это оказались не демоны, но эмоции вызываемыми дымными образами были значительно ярче чем там, на дне Абадона. Недоверие Руки Палпатина к зловещим союзникам старого мастера давно впиталось в подкорку, и было более чем обоснованным многими причинами.
— Элис должна узнать о них. — процедил он сквозь зубы, пристально всматриваясь в фигуры и пытаясь узнать среди них конкретные знакомые лица. — Узнать и вычистить эту заразу из Империи.
Высокая фигура вытягивает руку вперед. Быстрым рывком проводит ею слева направо.
Во мгновение ока, пролетевшее незаметно, барона обдало жаром. В его глаза ударил яркий свет солнца. Тепло размотало его одежду и ветер забрался в его волосы вместе с песком и пылью.
Он очутился в неизвестном месте, посреди пустынных барханов, растянувшихся до горизонта с севера на юг, с запада на восток, докуда мог доставать глаз. Палящий свет от сдвоенных звезд не щадил, и на лбу тут же выступала испарина. Жаркий ветер задувал песок, но совершенно никак не колыхал черный дым под ногами, который теперь распространялся во все стороны по пустыне.
Фигуры в черных балахонах нервно переглянулись и окинули взглядами место, в котором они оказались. Не похоже, чтобы это была иллюзия или обман.
Хесслер не узнал никого из этих людей: Руки Палпатина очень опосредственно контактировали с его магами, ибо друг к другу они отношения по долгу службы не имели. Единственное, что могло кинуться в глаза — это необычные маски, с чем-то похожим на щупальца, торчащие из них во все стороны. Или на солнечные лучи.
От этих людей исходит очень мощная аура. Каждый из их по силе равен мастеру джедаю как минимум.
— Что за фокусы? —  тихо спросил барон, неподвижно наблюдая за группой темных волшебников. Приближаться к ним и тревожить было бы опреметчиво. Чувствуя, как темные энергии расползаются вокруг, барон направил еще один импульс Силы, защищая разум иммунитетом от ментальных возлействий. — В башне было уютнее, если честно.
Один из темных магиков срывается с места и с ужасающей скоростью несется на своих противников; за несколько метров до них он отправляет тело в полет, и, занеся над головой металлический меч с большой изумрудной гардой, атакует Историю.
Она вытягивает левую руку вперед и хватает пророка Темной Стороны за горло. Высокий и мускулистый мужчина свободно болтает ногами над землей, как будто он — ребенок, и его держит взрослый человек. Из под его маски раздается хрип, а меч выпадает из его ладони.
Вторая рука Истории ложится на его лоб; задержав руку у его головы на пару секунд, она сжимает кулак, а затем ведет руку вверх. Вслед за сжатым кулаком тянется живая полупрозрачная субстанция — душа, которую она заживо вырвала из тела и мгновенно разьединила их, словно оторвала этикету от бутылку газировки. Физическое тело пророка повисло безжизненным мешком, а на лице его духовной проекции, которая тут же растворилась в воздухе, до последней секунды была изображена гримаса нескончаемой агонии и ужаса, который невозможно передать человеческими метафорами.
Это ничуть не смущает его друзей. Двое других, занеся мечи над головами, аналогичным образом впрыгивают в Хесслера.
Уловив движения темных, Эрвин перенаправляет Силу уже в виде ускорения и резко отскакивает далеко назад, оставляя пустоту на том месте, где стоял мгновение назад и куда приземлятся противники. Он и не думал на них нападать, он вообще надеялся, что те его не заметят и будут заниматься своими культистско-магическими делами, но фанатики сделали выбор за него.
Сила вокруг, и глубокое знание предвидения помогает ему тут же понять, когда и куда два врага приземлятся. Еще в прыжке он мгновенно поднимает механическую руку и делает серию выстрелов дезинтегрирующими лучами туда, куда влетают враги: как известно, заряды дезинтегратора не блокируются и не отражаются даже световым мечом, а маги могли и не ожидать столь радикального технологического ответа в центре нексуса Силы.
Дезинтегратор врезался в песок на том месте, куда они приземлились: они в тот же момент оттолкнулись ногами от земли и прыгнули вслед за Хесслером; однако История успела поймать одного из них и схватить за руку. Очередной выстрел из дезинтегратора попадает в него и его тело распадается на облачко плазмы, которое тут же оседает на землю в виде пыли.
Еще двое врагов прыгают вслед за бароном, итого их становится трое. Все остальные наседают на Историю, которая из-за роста кажется окруженной детьми в детском саду, однако не похоже, чтобы у нее были проблемы с врагами: когда те приближаются на расстояние атаки, она вскидывает руки вверх и поднимает в воздух толстые трехметровые песочные сталактиты, которые отталкивают назад всех приближающихся Темных магов.
Следя за темными фигурами, он прлживал каждое мгновение искренней ненависти, направленной против этих слуг чужеродного чудовища. Вспоминая свое прошлое, он вспоминал еще не забытые техники направления эмоций в разрушительные техники, а глядя на врагов — четко и выверенно проецировал свою ненависить на цель.
К моменту очередного прыжка врагов барон сконцентрировал Силу и резко выбросил вперед вверх обе руки, превращая кинетическую энергию в смещающийся заряд силового отпора по всем направлениям вокруг себя, но прежде — в сторону врагов. Несколько дополнительных усилий, немного искажения в траектории воздействия телекинеза на атомы воздуха — и вместе с ударной волной, способной разрывать на части каменные стены, к темным магам устремился воющий поток огня.
Окружающие Темные маги с легкостью предвидели такую прямую и ничем не прикрытую атаку; им не стоило многого взять и отпрыгнуть от невидимой, но смертоносной стены вверх и в разные стороны, как насекомым от дезинсекции. Однако маленькая огненная искра тут же раздула пламя; даже большее, чем сам Хесслер мог себе вообразить. Огненная стена, которую он пустил, взмыла вверх и закрутилась по спирали, поднимая вверх ветер, пыль и песок. Принявшее форму раскаленного до бела торнадо пламя стало буквально затягивать врагов внутрь, но не ветром, а телекинетическим потоком, который поддерживала История, что вытянула вперед свою костлявую руку.
Одного из не успевших отскочить магов затянуло внутрь и его тело буквально дезинтегрировалось на ошметки и пепел, не осталось даже и следа. Увы, пиршество жестокости длилось недолго. Поддержание действия техники сбила пара Пророков, напавших на Историю с обеих сторон. Еще один вынырнул из невидимости позади самого барона, пообещав воткнуть ему в спину меч через секунду.
Заметив его, Эрвин резко провернулся вокруг себя, уходя с поля зрения и с ходу переходя в контратаку собственным клинком через быстрый колющий выпад в корпус противника.
Их мечи скрестились и издали громкий треск друг об друга. Лицо человека в звездно-черном плаще, с маской, похожей на птичий череп, было не видно, однако можно было услышать его тяжелое дыхание. После удачного парирования он сделал шаг назад и в сторону, пропуская удар мимо себя. И тут же рванул вперед, нанося широкий выпад, метящий прямо по центру корпуса Хесслера.
Мгновенно пропустив через меч и протез Силу, Хесслер встретил удар противника собственным встречным ударом, усиленным механическими приводами и мощным телекинетическим зарядом, сбивая его вниз и в сторону и одновременно отшагивая в сторону противоположную линии удара; если сбить удар получится — в его планах тут же продолжить атаку, выстрелив с запястья прямо в центр силуэта несущегося врага, который из-за своей инерции не должен будет успеть отскочить.
Все прошло как по маслу, и еще один из Пророков отправился в небытие; в этот момент у Хесслера выдалась передышка — оставшиеся восемь со всех сторон окружили Историю и напирали на нее. Они пытались атаковать ее мечами, однако она блокировала их собственными руками, то и дело создавая перед собой поглощающую энергию, а иногда и вокруг себя в виде кольца, отбиваясь от всех сразу.
Оставшись позади, он замер на месте и, вспоминай бой против дымных демонов, погрузился в медитативное состояние, охватывая внутренним взглядом поле боя и противников, окруживших Историю. Хесслер понятия не имел, что представляет собой разум демона, или кем там себя идентифицировала эта трехметровая дамочка, но особо и не стремился в него лезть, как и в воняющие гнилью и чумой мысли пророков; вместо этого сконцентрировав свою ментальную энергию подобно тому, как четыре тысячи лет назад концентрировали над орбитой Лехона, он направил ее на усиление Истории и ослабление концентрации окруживших ее врагов.
С новой мощью, История сложила руки вдоль тела и взмыла в небо, словно пуля; а оттуда, уже как снаряд, она приземлилась на прежнее место, в самую тучу врагов.
Поднялись клубы дыма и зашумели энергетические ветры. В глаза, уши, волосы и нос посыпались песок и пыль. Где-то в самой гуще поднявшейся песчаной буре, в нескольких метрах в стороне, послышались мужские крики боли, столь же страшными, сколь страшными казались те, кто издают их.
В кромешной неразберихе, шуме, хаосе и поднявшейся в небо пыли, Хесслер на секунду заметил, как там, куда приземлилась История, мелькнула тень, похожая на некую гигантскую пасть, то ли змеи, то ли собаки. Впрочем, с тем же успехом это могла оказаться и игра его воображения.
К слову о воображении: именно на него и на всемогущую Силу ему придется полагаться, потому что поднявшаяся песчаная буря поделила его видимость на ноль, в отличии от Пророков, у которых маски были закрытыми.
Распространяя внутреннее восприятие шире и перехватывая больше и больше потоков Силы, барон не очень нуждался в обычном зрении: направив эту Силу через себя, он стал видеть через нее так же, как слепые от рождения миралуки; не прекращая ментального воздействия на Историю и подавления воли врагов, Эрвин всмотрелся на поле боя сквозь песчаную завесу внимательнее и будто-бы со стороны.
В творящемся хаосе ему было очень тяжело выцепить отдельные образы; все смешалось в одну кучу, а буря, начавшаяся вокруг, судя по всему была не просто песком, поднятым в воздух при приземлении Истории. Пыль отказывалась оседать и летала из стороны в сторону, мешая обзору и полноценной концентрации. С внутренним чутьем, Хесслер чувствовал, как Пророки пытаются попасть по чему-то юркому и небольшому; он не видел что это такое. То, что раньше было Историей, превратилось в концентрированный сгусток света, который сейчас стремительно летал по полю боя и испепелял попавших под удар врагов. С помощью дарованной ей Боевой Медитации, скорость этой сияющей сферы света повысилась во много раз, что свело эффективность пророков на нет.
Однако все было и не так просто. Троица врагов отвлеклась из Истории и быстро направилась к Хесслеру через песчаную бурю.
Заметив их, он рефлекторго отправил мыслеобраз в разум Истории, если конечно у этой новой формы был разум: ассоциация нападающих врагов была связана с прелупреждением о прекращении медитации, упадком сил, а также с призывом о помочь и ударить бегущих.
В ту же секунду белый сгусток света скакнул к трем бегущим врагам и врезался одному из них в спину, от которого отскочил в сторону, словно цепная молния. Каждое движение этого сгустка света сопровождалось с яркими белыми вспышками, но Хесслер не видел их, ибо смотрел на мир через Силу.
Троица получила урон, но осталась жива. Сбитые с ног, все трое рухнули возле ног Хесслера, оставляя ему пространство для смертельной контратаки.
Оставаясь состоянии медитации, Хесслер лишь несколько сместил фокус Силы, ослабляя контроль за окружением и Историей и словно выныривая из-под толщи потоков, перемещаясь в их центр и приобретая контроль над собственным телом. Меч в его руке загорелся вновь ярче чем прежде, а каждый шаг будто следовал по нитям самой Силы, ставшими указателем для лучших из вариантов. Два коротких и точных взмаха один за другим слились в единое движение: один пронзил сердце лежащего ближе всех, второй — пересек шейные позвонки второго; последний был поднят рывком телекинеза вслед за резко вскинутым кулаком барона, после чего с силой кинут в землю броском, вышибающим сознание из гораздо более крепких людей. Все это заняло меньше пары секунд, в течении которых барон не покидал медитативного состояния в центре Силовых линий и внимательно искал сквозь Силу новых врагов.
Вместе с последними врагами, улеглась и песчанная буря, созданная Историей. Живые ауры оставшихся врагов угасли, а вместе с ними улегся обратно в песчанные дюны поднятый в воздух песок. История преобразилась вновь; сменила облик на привычный гуманоидный, который, кажется, никак не отличается от того, который был в башне.
Она оглядела лежащие на песке изуродованные и искалеченные тела. Ее взгляд приковало одно из них, которое еще двигалось, хоть и было в практические неузнаваемом от ран состоянии.
Несколько мгновений спустя, тело бывшего пророка Темной Стороны изогнулось под неестественным углом. Оно возвысилось над песком, словно изувеченный гомункул или гротескная уродливая статуя, с вывернутыми в обратную сторону руками и ногами, в которых начали образовываться новые суставы.
Изуродованная фигура стала стремительно увеличиваться в размерах, пока не стала выше и шире самой Истории. Ноги существа выгнулись как у насекомого, навроде кузнечика. На его голове появились длинные желтые рога, под цвет песка и пыли в этой безграничной пустыне. На руках отросли длинные загнутые вовнутрь когти, а тело покрылось широкими металлическими чешуйками, отливающими свет, словно золото. Голова увеличилась и стара приплюснутой, как у примата. На спине и затылке появилась косматая коричневая грива, которая растянулась через всю заднюю часть тела.
К ужасу, то же самое начало происходить и с дюжиной других фигур, располовиненных, равномерно раскиданных по всей округе, как напоминание о произошедшей битве.

[nick]История[/nick][status]Messenger in Flames[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][sign]Смело приветствуй нас
В предрассветный час
Встреть Земли мощь
Когда серп Луны погас[/sign]

Сила вокруг извивалась, словно пораженная собственным ядом, истеричная змея; скручивалась в узел и снова расслаблялась, достигая пика своего напряжения.
На бледном лице небожительницы проступило напряжение. Она заметно насторожилась, прислушалась к веяниям агонизирующей Силы. Что говорит вездесущий шепот Единой и Неделимой? К чему ее показательный, хаотичный мятеж?
— Мы... Не в нашей галактике. Не в нашей... Вселенной. — Произнесла древняя повелительница Силы и напряженно облизала пухлые красные губы. — Этого не должно быть. Что-то не так.
Стоило ей неловко обронить сии слова, как одна из тварей восприняла это за слабость и с безумным демоническим клекотом рванула в атаку. Мгновение — и История исполняет ловкий, наудивление грациозный для ее роста пируэт; за мгновение до летального столкновения, в ее руке появляется яркий, сияющий золотом клинок; и пронзает! Омерзительную в своей неестественности тварь насквозь.
Но этого ей было мало.
Громадное существо замахивается обеими лапами и бьет пространство перед собой; сокрушительный, но медленный удар не попадает в свою цель — в последнее мгновение История в уже знакомом барону жесте развоплощается на призрака Силы, отлетает назад, подымая в воздух песок, и принимает свою физическую оболочку возле Хесслера. Окруженные потусторонними тварями, они стоят рядом, спиной к спине; и даже у такого существа, как мифический селестиал, что-то идет не по плану.
Она выглядит... Напуганной? Нет, это всего лишь выражение наивысшей степени задумчивости. С двумя яркими мечами, состоящими прямо из света, она ожидает их следующего хода.
Прежде, чем они что либо предпримут, Сила вновь кричит, разрывая их черепа изнутри; слишком слабая, чтобы противостоять чужеродной воле, История болезнено хмурится и хватается обеими руками за голову, словно пытаясь выдворить из нее чужеродное влияние. Что в этот момент происходит с Хесслером? —— он, сам того не заметив, падает на мягкий, теплый песок, инстинктивно пытаясь бороться с Силой, которая наполняет его через край. Это похоже на сильнейший сквозняк — не материальный, а метафизический, который может подхватить тело в поток и закружить в страшном вихре, не прикасаясь к коже.
Какая сила во вселенной может покорить селестиала? Какой ветер может подхватить ее, какой потоп может утопить, какой огонь сжечь? Что это за ужасное стихийное бедствие, которое они оба ощутили?
Когда она все таки собирает в себе остатки своей силы, она направляет раскрытую ладонь на Эрвина Хесслера; в то же мгновение его худощавое невысокое тело охватывает белый покров света, облегающий его одежду, скользящий по ней, словно яркая жидкость. Над его головой образуется тусклое, но все же белое кольцо. Нимб.
Он чувствует подъем духа. Страх уходит. Смерти нет. Каждая клеточка его тела наполняется могуществом, каждой своей молекулой он чувствует Великую Силу — которую История сконцентрировала на нем, словно на маяке, что стоит на крошечном островке посреди бушующего моря. Враги сильны и бесчисленны, но их двое. Двое!
Ровно на двоих больше, чем требуется, чтобы эти монстры встретили свой никчемный, мерзкий как и они сами конец.
"Идет..."
"Близко..."
"Приближается..."
"Идет..."
"Идет!"
История вновь болезненно хватается за голову. Едкий шепот Силы нестерпим; словно тот бушующий поток реки, в которую они попали, начал говорить с ними, вместо того, чтобы одаривать их звуками всплесков и разбивающихся об их маяк волн.
— Нет, нет, нет... Не может быть...
Она шепчет, но этот шепот раздается самым настоящим эхом в голове Хесслера. Словно там... Пустота? Так и было. Там было пусто. Метафизическая, безграничная пустота, такая же никчемная, как и его понимание Силы, такое же бездарное, как и он сам. Пробиваясь через благословение селестиала, эмоции негатива наполняют его голову. Он слаб. Всего лишь человек. Всего лишь вершина эволюции. Всего лишь вершина божественного творения.
Вершина творения того, что идет.
— Бейся! Бейся, как никогда! — Закричала собравшая в себе остатки сил История. Мечи в ее руках засияли новым, нестерпимо-ярким, если на них смотреть, светом; удлиннились в несколько раз, теперь превратившись в огромные клинки, длиннее ее собственного тела.
Отдавшись бушующей вокруг них Силе, она воспарила с места и отправилась в длинный горизонтальный рывок; мгновение! И тело ближайшей твари разлетается на ноги и располовиненный надвое торс — три куска, существование которых должно вселить надежду, что они остановят приближающееся нечто.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][status]Messenger In Flames[/status][nick]История[/nick][sign]
Light searing the sky
Menacing gaze peering at her scarred face
Breathless yet she remains
Facing the flames, messenger conveying fate[/sign]

Подхваченная ветрами Силы и собственной неломаемой волей, небожительница расправляется с одним чудовищем за другим. Надколотая, но не сломленная; подавленная, но не втоптанная в землю; раненая, но не мертвая, она, несмотря на все чудовищное воздействие Силы вокруг нее, все еще представляет колоссальную угрозу за гранью любых структуризаций и научных осознаний; все могущество древнего существа, способного сдвигать с орбиты планеты и создавать целые биологические виды усилием воли, сейчас было направленно на то, чтобы победить ее врагов.
Она перемещалается по полю боя короткими рывками психопортации — появляясь за спинами монстров, она кромсает их одного за другим, а когда приходит время отступать, она вновь разлетается на рой крошечных, сияющих белым мотыльков. Несмотря на свой высокий рост и худощавое сложение, в битве не на жизнь а на смерть она элегантна, как вальсирующий под музыку вселенной цветок. Длинное белое полупрозрачное платье то и дело кружится вокруг хозяйки, как лепестки, обнажая черный шипастый доспех, надетый на нее снизу.
Вытянув руку вверх, она концентрирует Силу в небесном гневе, где прямо в облаках появляются многочисленные белые вытянутые силуэты. Ни у кого из присутствующих не было момента для того, чтобы заметить появляющиеся прямо в черных тучах пятидесятиметровые образы гигантских мечей. Сотни их, тысячи — достаточно, чтобы превратить всю планету в огромного исколотого ежа; проходит краткое мгновение — и на пустыню обрушивается град колоссальных клинков, не щадя ни единую тварь, попавшую под его воздействие. Изуродованные, словно обожженные в адском огне монстры разлетаются на ошметки, когда у них остается все меньше и меньше места для маневра; они вдруг начинают разбегаться, паниковать, но дождь из клинков не оставляет никому из них шанса. Целая пустыня покрывается образами летящих с неба гигантских мечей размером с небоскреб, поднимая в воздух тонны пыли и песка.
Когда от орды демонов остается лишь несколько сотен изорванных ей и Хесслером трупов, она устало падает на колено, пытаясь перевести дух. Тщетно! Сила вновь подхватывает ее, и, на этот раз, куда ощутимее: ее и барона буквально сдувает, словно попавшие в поток ветра листья, отбрасывая назад на добрый десяток метров, пока они оба не приземляются на труп перерубленного гигантским мечом монстра. Ее фокус на массированной атаке сбивается, и воткнутые в песок по всей пустыне огромные клинки развоплощаются, оголяя картину чудовищного побоища — сотни, если не тысячи изуродованных, сгоревших и еще горящих, разрубленных на куски тел.
— Мы победили... — Величественная, словно орлица, она поднимается и окидывает взглядом проделанную работу. В ее глазах нет удовлетворения, радости или боевого куража; только невысказанное беспокойство. — Надо уходить... Быстро.
Она делает уже знакомый пасс рукой, чтобы перенестись обратно в Материум.
...и ничего не происходит.
Ее брови нервно сходятся у ее переносицы. Она повторяет жест снова и снова, в надежде, что это сработает.
Но это не работает.
Сила, подчиняющаяся ей, как будто бы пытается работать на нее. И тут же спотыкается, падает, пытается отдышаться, но задыхается от огромного количества воздуха, заходящего в ее метафизические легкие.
Безграничные песчаные дюны сотрясаются от энергии. По пространству проходит волна, поднимающая в воздух пыль и песок. В паре десятков шагов от них пространство разрывается напополам; вибрирует, образуя ровный, большой овал, который растягивается во все стороны и раскрывает красную, дергающуюся гладь.
Портал, который Эрвин Хесслер видел в своих видениях, в старом дворце сепаратистов.
Где-то высоко в небе над пустыней прогремел гром. Стремительно, даже аномально быстро, на небе стали стягиваться черные, густые тучи, что затмили собой даже сияющее в вышине солнце, погружая мир в тьму.
— Приготовься. — Коротко бросает ему История. — Что бы ни вышло оттуда, вместе мы сможем уничтожить это. Атакуем одновременно, как один!

[icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/224678.gif[/icon][status]Messenger In Flames[/status][nick]История[/nick][sign]
Light searing the sky
Menacing gaze peering at her scarred face
Breathless yet she remains
Facing the flames, messenger conveying fate[/sign]

— Закрыть?! — Нервно прокричала ему в ответ небожительница, — я даже не знаю, у кого может быть достаточно сил, чтобы открыть подобное!
Истинность в том, что она прекрасно знала, у кого может быть достаточно сил.
Просто до конца отказывалась в это верить.

На белой, колышущейся в воздухе портальной раме показывается чья-то рука.
Длинные, серые пальцы и указательный, облаченный в золотой наперсток, напоминающий коготь.
Они сжимают белое окаймение портала, отчего по той проходит яркая трещина. Затем показывается вторая рука; то, что идет с той стороны, прикладывает немалые усилия для того, чтобы не разорвать межпространственный коридор одним своим присутствием.
В воздухе вокруг портала проходит рябь, как в пустыне от колоссальной жары... Почему, если вокруг напротив, стало холодно, как на купающемся в свете луны кладбища?
Сила издает последний вопль агонии, а затем смолкает.
И наступает всеобъемлющая тишина.
Когтистые длинные пальцы сжимают портал и дергают его на себя.
Из красной поверхности межзвездного коридора показывается лицо.
Подобно с печально-известной Аэрдри, то, что выглядывает с другой стороны Бездны, похоже на андрогинное создание без пола... И в то же время, в отличи от Аэрдри, это жуткое нечто на вид похоже на наивысшее проявление феминности. Длинные, иссиня черные волосы развеваются на невидимых волнах Силы, что окружили пустыню бушующим морем. Пара темно-красных глаз, с выражением... Игривости? Нет, тоски, усталости и скуки пронизывает замогильным взглядом сначала Историю, а затем Эрвина Хесслера; в этот момент на пухлых темных губах существа появляется подобие зловещей, игривой улыбки.
Если бы кошка, глядящая на мышь, могла улыбаться.
В ее высоком лбу горит золотая звезда с маленькой точкой света — символ древних Дже'дайи. Барон мог видеть эту эмблему в древнейших, дореспубликанских исторических архивах.
Тех архивах, подлинность которых невозможно подтвердить — настолько древними они считаются в любой научной среде галактики.
Она облачена в золотое, словно заполненное Силой одеяние, что излучает ауру славы и света. Ее голову обрамляет великолепный венец, танцующий в темноте снопами искр света. Ее длинный плащ тянется за ней по воздуху, извиваясь, словно змея. Высокая, в два раза выше Хесслера, вышедшая из портала сущность возвышается над ним во мгле, как маяк; такая же величественная, сияющая и в то же время предвещающая неизбежный конец, стоит ее свету погаснуть хоть на мгновение.
В то же мгновение один из белых мечей Истории покидает ее руку и на незримой человеческому глазу направляется прямо в грудь этого существа.


...
...
...


Когда размытый белый силуэт снова принял свое воплощение, они увидели, как она поймала его за лезвие.
Острие меча остановилось в считанных дюймах от ее груди, но они оба могли поклясться, что даже не увидели движения ее руки — кажется, что она просто перестала существовать в одном месте, и появилась в другом; там, где была нужнее всего.
Ответа не последовало.
Жуткая игривая улыбка на ее губах становится чуть шире. Ее брови выгибаются вверх. Она наклоняет голову набок, словно глядя на детей, которые только что попытались кинуть в нее песочным куличиком.
А ее взгляд говорил лишь...
И это все?
Она не является живым существом в привычном понимании этого слова. Ее разум открыт и его можно прочесть, но у нее нет мыслей. Наверное, прямо сейчас ее можно попытаться взять под ментальный контроль; это было бы также просто, как приручить дикое животное.
И также невозможно, как обуздать стихийное бедствие.
Ее одеяние похоже на жидкое золото; она похожа на саму Бездну, подчинившую и облачившуюся в Свет. Начало и конец, первозданная энергия смерти и рождения, то, на что молятся дикие племена по всем уголкам галактики испокон веков. Пока ее Семья жила в строгой изоляции и аскетизме, она игралась с галактикой как со своей игрушкой. Даровала разум целым цивилизациям, ковала из звездной пыли системы, погружала во тьму звезды и создавала новые из собственного чрева.
Это она.
Конец.
...и начало.

Портал за ее спиной схлопывается. Несколько секунд она стоит на месте и смотрит на побледневшую до цвета снега Историю, ожидая ее следующего шага.
А затем, повторила ее жест.

Пространство вокруг завибрировало и начало расслаиваться. Слой за слоем, подобно сдираемой с мяса и костей коже, она развоплощала карманное измерение небожительницы, возвращаясь в Материум. Мгновение — и они обнаруживают себя в исписанном древними рунами зале.
Сила материального мира сжалась в крепкий узел, а затем расслабилась. Подчинилась. Поклонилась. Эрвин почувствовал слабость; но не потому, что ослаб сам, а потому что сама Сила, каждая клеточка и молекула его тела, которые состояли из Нее, сейчас чувствовали возвращение того, кто сотворил их из космической пыли, звезд и черных дыр.
Небо же горело огнем.
На луне, что зловеще нависла ровно над черной башней, ритуальный рисунок превратился в огромное красное око. Оно обрело объем и органику; и теперь смотрело прямо на Историю и Хесслера, ожидая... Чего-то. Небо полыхало красным аномальным огнем. Яркие языки пламени стелятся вместо облаков, образуя абстрактный калейдоскоп красных, черных и белых цветов. Мир погружается в сюрреалистичность, в горячку, в бред — так это может воспринять тот, кто видит его с точки зрения рациональной науки.
Они не понимают, что есть вещи, которые наукой необъяснимы.


Звезда


Дщерь


Седьмая


Эманации ее воли исходят в пространство, в эфир напрямую; как подобает стихийному бедствию, как подобает зверю — она не говорит, как человек. У нее есть образы. Намерения. И те чувства, те образы, которые она жаждет передать, пролетают прямо перед глазами тех, кто слышит ее всеобъемлющий глас. Ей не нужно размыкать губ; не нужно сотрясать воздух, ибо она говорит через Силу, которая кланяется перед своей хозяйкой и с радостью ручного питомца доставляет ее послание.
Если ее воля станет чуть более твердой — то, что она говорит, материализуется в воздухе перед ней и станет существовать, как и любая другая неотъемлемая часть мира вокруг.
Ее невозможно осознать с точки зрения логики и науки; лишь с помощью чувств, которые свойственны зверям. Она величественна, прекрасна, как принявшая человеческую форму звезда; пахнет грозой, свежестью, пеплом и кровью. Звучит как журчание ручья. От нее исходит приятное тепло; не как от печи, а как от обычного человека, если бы он мог распространять свою температуру на несколько десятков метров.
Уста Истории разомкнуты. Она тяжело дышит и хватается за грудь; ее охватывает обычная, свойственная каждому человеку паника. Ее голубые глаза округлены до размера маленьких чайных блюдец; на ее лбу выступает болезненная испарина, и даже ее белоснежные волосы перестают парить в воздухе, по мере того, как угасает ее контроль над Силой вокруг. Она поражена. В буквальном и переносном смысле. Она знала, осознавала, кто стоит перед ней.
Как?
Почему?
Когда?!

Взгляд темных красных глаз перескакивает на Хесслера; он чувствует на себе всю тяжесть вселенной. Она смотрит не на него — а прямо в него, в его душу. Видит его страхи, желания, мечты; всю его ложь и все заговоры, которые он когда-либо пытался плести.
В уже знакомом жесте она наклоняет голову на бок. Ее густые черные брови выгибаются, а губы растягиваются в улыбке.
Несмотря на славу и свет, что обуяли его, для нее он все еще оставался ребенком.
Необычным, в своей обычности.
Небо затягивают красно-черные тучи. Они заволакивают горизонт и алую зарю, но даже сквозь них виднеется колоссальная луна Маэлибо и жуткое око, смотрящее вниз, готовое вынести приговор.
Матерь смотрит на барона. Взвешивает его душу на невидимых весах. И ждет.
Ее седьмая дочь, вершина ее творения — уже показала свою силу.
Пусть покажет и ее маленький друг.

[nick]Матерь[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/78194.gif[/icon][sign]Inward face the eyes
Purge and purify'

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.[/sign][status]The Creator[/status]

Мягкая игривая полуулыбка исчезает с ее пухлых губ, когда она понимает, что маленький зверек не хочет играть. В потоках Силы слышатся эманации разочарования, которые невольно чувствуют и все, кто чувствительны к Ней; она — не просто обезумевшая женщина, выпившая из каких-то фонтанов, как гласят легенды. Она и есть Сила, та движущая энергия, которая заставляет звезды путешествовать по космосу, коллапсировать под собственной массой и превращаться в черные дыры; та жажда, которая заставляет организмы эволюционировать и становиться чем-то большим, адаптируясь, изменяясь, погибая и рождаясь заново.
Как будто вся Сила вселенной устала от многочисленных издевательств, и обрела материальную оболочку —— форму концентрированной любви и священного возмездия, которое обрушится на головы тех, кто питал тщетные надежды ее удержать.
Ее ноги отрываются от пола башни; она медленно парит по воздуху и приближается к маленькому барону, пока не останавливается возле него и вновь не встает на пол. Прямо сквозь пол рунической жуткой башни прорываются прекрасные яркие цветы и трава, там, где она стоит; она — не зло, не оккупант и не захватчик; не в стандартном понимании этого слова. Лишь хаос, — то, что положило название самому древнему понятию, которое зародилось в умах дореспубликанских философов и интеллектуальных деятелей.
А хаос может как принести вред, так и благо — стать лестницей, по которой можно взобраться на вершину пищевой цепочки.
Ее длинная, окутанная золотом и светом длань, вытягивается навстречу к Хесслеру. Ее ладонь раскрыта в приглашающем жесте, а длинные пальцы расслабленны, так и маня принять ее роковое приглашение. Взгляд ее спокойных глаз направлен прямо на стоящего перед ней барона, и чтобы взглянуть в них, ему придется высоко задрать свою голову, в которой бьется его собственное сердце.
Она не опасна.
И в то же время летальна.
Солнце, которым можно любоваться вечно, которое согревает своим теплом, и которое может стереть с лица галактики целую цивилизацию, стоит ему один раз вспыхнуть чуть ярче, чем обычно.

                                    страх?Не бояться

                                                                                                                                                        жить?
Не вредить
                   умереть?                                           кровь?

                                                                                                                        не кланяться
Присоединиться
                                                                                                                                        раскрыть
                                                         потенциал

Ее мысли разносились по Силе жутким ураганом; она не говорила и даже не транслировала образы. То, что она хочет сказать, то, что она хочет передать — ее мотивы и ее суть, все, кто слышал ее, осознавали на уровне инстинктов. Как будто это все было в каждом живом существе при рождении, как боязнь крупных хищников или огня; никто в здравом уме не готов к встрече с ней... И все же, любой готов к ней с рождения, ибо в любом есть Сила, есть мидихлорианы, есть часть нее. Она не может навредить тем, кого она породила давным-давно. Жизни, смерти, зверям и людям, плоти и крови — естественному порядку вещей. Естественной эволюции.
Однако...
Есть то, что ей ненавистно.
Мировой порядок. Бетонные стены. Небоскребы. Космические корабли. Медицина, киборги, политика. Рабство и цепи, в которые закованы несчастные люди, насильно привязанные к своим рабочим местам, чтобы прожить свою единственную жизнь принося прибыль жирным политикам и богачам.
Оно будет уничтожено.
Порядок будет уничтожен.
Хесслер понимал ее мотивацию своими инстинктами. Она не несет в себе зла в обычном понимании этого слова; не несет разрушений тем, кто примет ее с распростертыми объятиями, тем, кто согласится сбросить свои оковы и снова стать зверем. Отринуть волю и веру, и принять хаос дикой природы, дикой жизни. Говорить с духами, танцевать с огнем и жить, подобно дикому зверю на свободе — той, которую она принесет во всю вселенную.

— В свитке... В свитке есть знание о том, как уничтожить ее... — Простонала стоящая на одном колене История. — Мы справимся...
Взгляд черных глаз устремляется на Седьмую. Ее черные брови хмурятся, а уголки губ опускаются вниз. Одна из древних реликвий — великий свиток, был украден у нее собственной дочерью.
Оружие против нее.
Карта к филактерии, уничтожив которую, она потеряет возможность освободить галактику от ее оков.

[nick]Матерь[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/78194.gif[/icon][sign]Inward face the eyes
Purge and purify'

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.[/sign][status]The Creator[/status]

[html]<p align="center"><audio controls>
<source src="https://od.lk/d/NjFfNzI2Mzc3MTRf/%5BYT2mp3.info%5D%20—%20Elden%20Ring%20OST%20—%20Elden%20Beast%20Extended.mp4" type="audio/mpeg"><source src="myAudio.ogg" type="audio/ogg"></p></audio>[/html]

Она вновь склоняет голову набок в удивленном жесте; некоторое время, растянувшееся в вечность, разглядывает барона. Не с ног до головы — смотри прямо в его душу. Пытается понять, может ли он осознать ее, может ли стать ее соратником? Он не обычный смертный — он также вглядывается в сущность, видит душу, осознает пути и суть... Но почему-то не хочет принять их.
Почему?
В ее глазах, он увидел Аэрдри. Но не ту, которую он знает; увидел, как она корчится посреди Ашлы от боли, и как преклоняет колени в знак прощения. Он прав — хитрые манипуляторы, желавшие погрузить галактику в огонь, не ведали, что они творят; призвали то, что описывалось в древних книгах, и пророчествах; пророчествах, которые они истолковали не так, в силу своего человеческого ничтожного мышления.
Уголки ее губ опускаются вниз. Сила расстроена, что барон, пользовавшейся ею в своих целях, не желает отдать ей должное и послужить ей на общее великое благо.
— Смотри...
Глухой сухой голос срывается с ее уст. Она звучит тихо, и в то же время оглушительно громко, — так, будто кто-то перерезал ей голосовые связки. Она может способна говорить как человек, но для этого ей приходится прикладывать неимоверные усилия, как если бы она говорила под водой, которая забивается в глотку и легкие, стоит только открыть рот.
Ее ступни вновь отрываются от земли. Ее сияющее золотом тело взмывает вверх и поднимается высоко над открытой вершиной рунической башни Маэлибо, пока она не становится маленьким черным силуэтом на фоне огромной алой луны, нависнувшей над планетой словно лезвие гильотины над обнаженной шеей приговоренного, коим была вся обозримая вселенная.
Ее руки поднимаются в разные стороны, образуя крест; башня содрогается так сильно, что Хесслер и История падают с ног. Кажется, будто Матерь решила вызвать землетрясение и похоронить их; кажется до тех пор, пока они не понимают, что шатает не башню, а их самих от того, что происходит в небе.
А в небе...
Огромное алое око на луне начинает дрожать. Могущественная энергия хаоса и скверны изрыгается в эфир мира. Сотрясает материю и образует ужасающую рану в Силе, которая извивается, дрожит, кричит и визжит во всю метафизическую глотку, но не осмеливается вырваться из цепкой хватки Матери, зная, что наказание в случае неповиновения будет куда кошмарнее. То, что происходит в Силе, противоречит самой сути, природе вещей, ходу времени; и все же оно происходит, несмотря на неправильность происходящего.
Открытый глаз начинает стремительно краснеть. Его веко покрывается белой каймой, а веко затягивается ярким красным свечением, от взгляда на которое мутит в голове.
Она открывает портал размером с планету.
Начало конца. Завершение цикла, длинной в миллению.
Где-то рядом, в месте, которое совсем незначительно по сравнению с волей великого космоса, История складывает ладони у груди и преклоняет голову. И начинает молиться. Отцу, Семье и всем богам, которые могли бы услышать ее тихий шепот. Она потеряла надежду на спасение, осознавая, что во вселенной нет силы, способной противостоять Матери и ее хаосу.
Красная гладь портала заняла все пространство огромного глаза. Когда ритуал был завершен, от ока луны остался лишь общий силуэт — всю его площадь заняла одна колоссальная Рана в Силе, что, подобно черной дыре, засасывала в себя все — включая эмоции, чувства и даже другую Силу, — за считанные минуты Хесслер ощутил, как Сила покидает его. Даже его собственная жизненная энергия направилась в этот пространственный разлом, и напитала его — хотел он того, или нет.


Легионы вечной ночи


Мои братья


Мои дети


ВОССТАНЬТЕ


Ее зов проносится через пространство и время, как смертоносные стрелы; нет ни единого уголка во вселенной, который не услышал бы великий клич своей Матери; ее голос, великий Силовой Плач, в который она вложила всю свою тоску, грусть и ярость разнесса по космическому вакууму во все стороны пятимерного измерения — в прошлое, будущее, настоящее, в Бездну и Внешнюю Тень.
И вселенная откликнулась на ее зов.
Где-то в Глубоком Ядре коллапсировали звезды. Сорвались с насиженных гнезд черные дыры. Во Внешних Рубежах, под аккомпонемент воплей ужаса, сошли с орбит сотни планет. Сталкиваясь, стирая с лица галактики целые цивилизации, они стремились придти на помощь великой Матери всего; озаренные вспышками сверхновых, они разделили ее агонию и боль беспомощности; ее великое всемогущество, ее искусство творца и разрушителя — то, что она не могла пустить на благо, было разделено Силой, и всеми, кто был к ней чувствителен; во мгновение, их головы пронзила нестерпимая агония. Перед их глазами пролетели образы Матери — неизвестной, но почему-то знакомой, что призывала их встать под знамена в последнем походе Жизни против Порядка, что призывала сокрушить их оковы и цепи.
И когда миллиарды взвопили в безнадежности и ужасе, погружаясь в вечную мглу, ее верные братья, ее верные дети, явились на ее зов, чтобы принести вселенной последнее разрушение.
Затмевая огромный портал своим неисчислимым множеством, из разлома показались ужасающие твари; космические черви, драконы и ужасающие своим абстрактным видом, корабли, объятые пламенем и склизкими щупальцами. Ее братья и дети, которым она дала рождение в Бездне, вырвались в то, что осталось от Материума и озарили галактику своим присутствием: огонь их кораблей, огонь их воли и намерений были маяками в темноте погашенных и приглушенных звезд, чья энергия направилась к Силовой Ране, чтобы подпитать ее, сделать стабильной. Десятки тысяч миров погрузились в вечный сумрак и зиму, чтобы Око пылало ярким огнем, рождая из своего чрева существ Бездны и Света.
Над Маэлибо пролетели сияющие белым светом диатимы — мифические ангелы, считавшиеся вымершими даже среди самых заядлых космопутешественников, явились на зов своей прородительницы и превратились в сжатый над галактикой кулак, который был готов обрушиться на нее в последний — решающий раз, навсегда погрузив ее во тьму.
Продемонстрировав Матери свою готовность к действию, ее существа расправили свои щупальца и направились во все стороны, куда их могли донести их чресла; чтобы разорять, уничтожать и срывать оковы с рабов. Во всех уголках галактики начался хаос, паника и ужас; непонимающие, что происходит, двуногие смертные замерзали и сгорали заживо от погасших и сошедших с орбиты звезд. И когда пришло понимание того, что Зима пришла в их миры — на орбитах их планет появлялись ужасающие, изуродованные тела испепеляющие то, что осталось стоять.
И тогда, хрупкая галактика погрузилась во мглу.
Ибо сама Сила отвернулась от нее.

[nick]Матерь[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/0019/9c/4a/2/78194.gif[/icon][sign]Inward face the eyes
Purge and purify'

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется.[/sign][status]The Creator[/status]